— Знаешь, я и правда думала, что, когда твой разум станет больше походить на мой, я смогу слышать твои мысли. Наверное, этого никогда не произойдет.

— Извини.

Она рассмеялась, но в смехе ее слышалась какая-то грустная нотка:

— Ладно тебе, Бо.

— Можешь хотя бы дать подсказку, чтобы я понимал, о чем идет речь?

— Ты хотел побыть со мной наедине, — проговорила она так, словно это было объяснением.

— Э… да.

— Чтобы что-то сказать мне? — она снова встала прямо, напрягшись так, словно ожидала чего-то плохого.

— О… Ну да, наверное, мне много чего нужно сказать. Собственно, одну важную вещь, но я не думал об этом, — видя, насколько Эдит расстроена, чем бы ни было вызвано это недоразумение, я был абсолютно честным. — Мне надо было пойти с тобой вдвоем, потому что… ну, я не хотел грубить, но еще и не испытывал ни малейшего желания заниматься всеми этими охотничьими штуками на глазах у Элинор, — признался я. — Я же понимал, что с большой вероятностью в чем-нибудь облажаюсь, и, хотя пока не так хорошо знаю Элинор, но у меня такое чувство, что она нашла бы это очень забавным.

Глаза Эдит округлились:

— Ты боялся, что Элинор начнет над тобой смеяться? И всё, правда?

— Правда. Твоя очередь, Эдит. Что ты предполагала?

Она помедлила.

— Я подумала, что ты ведешь себя как джентльмен. И предпочитаешь орать на меня наедине, а не при всей моей семье.

Я снова застыл. И задумался, будет ли это происходить каждый раз, когда я удивляюсь. На то, чтобы «отмереть», мне понадобилась целая секунда.

— Орать на тебя? — повторил я. — Эдит… ох! Ты имеешь в виду то, о чем говорила в машине, да? Прошу прощения за это, я…

— Просишь прощения? И за что же, ради всего святого, ты извиняешься на сей раз, Бо Свон?

Она выглядела рассерженной. Рассерженной и очень красивой. Не в силах догадаться, почему она так взвинчена, я пожал плечами:

— Хотел сказать тебе еще тогда, но не мог. То есть не мог даже как следует собраться с мыслями…

— Разумеется, ты не мог собраться с мыслями…

— Эдит! — одним неуловимо быстрым движением я пересек разделяющее нас пространство и положил руки ей на плечи. — Ты никогда не узнаешь, о чем я думаю, если продолжишь перебивать меня.

Гнев на лице Эдит погас, словно она сознательно успокоила себя. Потом она кивнула.

— Хорошо, — сказал я. — В машине… я хотел сказать тебе, что ты не должна просить прощения, и ужасно чувствовал себя из-за того, что ты была такой печальной. Ты не виновата…

Она начала было что-то говорить, поэтому я приложил палец к ее губам.

— И это не так уж плохо, — продолжил я. — Я… ну, голова еще идет кругом, и я понимаю, что нужно обдумать миллион вещей, и мне грустно, конечно, но и хорошо, Эдит. Мне всегда хорошо, когда я с тобой.

Она долго смотрела на меня. Потом медленно подняла руку, чтобы убрать мой палец со своего рта. Я не останавливал ее.

— Ты не зол на меня за то, что я с тобой сделала? — тихо спросила она.

— Эдит, ты спасла мне жизнь! Снова. Из-за чего я должен злиться? Из-за способа, которым ты это сделала? А что еще можно было бы предпринять?

Она выдохнула, словно снова почти рассердилась.

— Как ты можешь?.. Бо, ты должен понимать, что это я виновата во всём. И я не спасла твою жизнь, я отняла ее у тебя. Чарли… Рене…

Я снова приложил палец к ее рту и глубоко вдохнул.