— А почему ты не хотела уезжать?

— Мне… тревожно… вдали от тебя, — ее взгляд был нежным, но напряженным, и мне стало трудно дышать. — Я не шутила в четверг, когда просила тебя постараться не свалиться в океан и не попасть под машину. Все выходные мне не удавалось сосредоточиться, я беспокоилась о тебе. А после того, что случилось сегодня, остается только удивляться, как ты ухитрился прожить целый уикенд невредимым, — она покачала головой, а потом, похоже, вспомнила о чем-то: — Ну, не совсем невредимым.

— Что?

— Твои руки, — напомнила Эдит. Я посмотрел на почти зажившие царапины у основания ладоней. Она ничего не упустила.

— Я упал.

— Так я и думала, — уголки ее губ приподнялись. — Зная тебя, можно было опасаться чего-то гораздо более страшного — и это мучило меня всё время, пока нас здесь не было. Эти три дня тянулись очень долго. Я здорово действовала Элинор на нервы.

— Три дня? Разве вы вернулись не сегодня?

— Нет, в воскресенье.

— Тогда почему же ты не была в школе? — при мысли о том, как меня изводило ее отсутствие, я почувствовал раздражение, почти гнев.

— Ну, ты спрашивал, не опасно ли мне находиться на солнце… нет, не опасно. Но нельзя выходить из дома в солнечную погоду — по крайней мере, туда, где меня могут увидеть.

— Почему?

— Когда-нибудь я покажу тебе, — пообещала она.

Я обдумал ее слова.

— Ты могла сказать мне.

Она была явно озадачена:

— Я же знала, что с тобой всё в порядке.

— Да, но я не знал, гдеты. Это… — опустив глаза, я замолчал.

— Что? — шелковистый голос Эдит был таким же завораживающим, как ее взгляд.

— Это прозвучит глупо… но… ладно, это сводило меня с ума. Я думал, что ты можешь не вернуться. Вдруг ты каким-то образом догадалась, что я все знаю, и… Я боялся, что ты просто исчезнешь. Не знал, что делать. Мне необходимо было увидеть тебя снова, — я почувствовал, что щеки становятся горячими.

Она молчала. Я взглянул на нее и увидел на ее лице страдание — словно что-то причиняло ей боль.

— Эдит, что с тобой?

— Ах… — тихо простонала она. — Это неправильно.

Я не понял ее реакцию:

— Что такого я сказал?

— Разве ты не понимаешь, Бо? Одно дело, когда я сама несчастна, но совершенно другое — когда в это настолько вовлечен ты, — она отвернулась и уставилась с тем же страдальческим видом на дорогу, ее слова обгоняли друг друга, я с трудом улавливал их смысл: — Не хочу слышать, что ты чувствуешь такое. Это неправильно. Это небезопасно. Я причиню тебе боль, Бо. Тебе очень повезет, если ты уцелеешь.

— Мне всё равно.

— Очень глупо так говорить.

— Возможно, но это правда. Как я уже сказал, мне не важно, кто ты. Слишком поздно.

Ее голос прозвучал тихо, но резко:

— Никогда так не говори. Не поздно. Я могу вернуть все обратно. И сделаю это.

Я уставился вперед, снова радуясь тому, что на мне шарф. Моя шея наверняка превратилась в скопище малиновых пятен.

— Не хочу, чтобы все вернулось обратно, — пробормотал я. И задумался, можно ли мне двигать рукой. Я держал ее неподвижно. Может быть, тогда Эдит забудет, что моя рука там.

— Прости, что поступила так с тобой, — в ее голосе слышалось искреннее сожаление.