(Сценическая судьба "Маркизы" пока не слишком успешна, хотя ее
ставили многие замечательные мастера, -- последний по времени спектакль
создан Ингмаром Бергманом в Стокгольмском королевском театре.) Первое
ощущение от пьесы, что она написана не для постановки, а для чтения: на
сцене совершенно нет движения, явления похожи на галерею застывших
гобеленов. Только слова, слова, слова... Тем поразительнее психологический
динамизм, стремительность развития событий, переходы от фарса к трагедии и
обратно, от архаичного, возвышенного стиля "тирад" к современному
разговорному языку. Пьеса, по сути дела, представляет собой вереницу
пространных и блистательных монологов, соединенных искрометными репликами.
Действующим лицам Мисима определил роль масок, каждая из которых
представляет то или иное качество: это маски, исполненные весьма искусно,
"совсем как живые", -- но все же маски. Каждая из них доводит линию,
определенную диктатом доминирующей характеристики, до своего логического
завершения.
Логика поведения и математическая точность во взаимоотношениях масок
заставили Мисиму пожертвовать некоторыми известными из истории
обстоятельствами, любопытными с драматургической точки зрения, но не
вписывающимися в установленные автором пределы: скажем, в действительности
сестра маркизы и любовница де Сада Анна де Лонэ в начале их многолетней
связи была канониссой, а теща маркиза мадам де Монтрей испытывала к зятю
куда более пылкие, чем это показано в пьесе, чувства, перешедшие со временем
в ненависть. В целом же Мисима в описании событий почти не отклонился от
исторической правды, оставив за собой лишь свободу интерпретации поступков
тех действующих лиц, которые имели реальных прототипов.
Даже выбор имен вымышленных персонажей -- баронессы де Симиан и графини
де Сан-Фон -- не случаен. Род де Симиан действительно был родствен де Садам,
и замок Лакост, фигурирующий в пьесе, некогда принадлежал этой
провансальской фамилии. Графиня де Сан-Фон -- несомненная духовная
родственница графа де Сан-Фона, наставника главной героини на стезе порока
из романа де Сада "Жюльетта, или Процветание порока". Шарлотта,
"представляющая простой народ", пожалуй, не в счет, ее роль в пьесе чисто
функциональна. Эта маска обрисована всего несколькими штрихами, -- очевидно,
"простой народ" занимал Мисиму очень мало.
Почти каждое из произведений Мисимы -- это своего рода исследование,
штудия какого-либо понятия, явления или состояния души: красоты, страдания,
нигилизма и т. п. В этом смысле "Маркиза де Сад" -- штудия Порока как
спутника абсолютной, ничем не сдерживаемой свободы человеческого духа, когда
он один на один со всем мирозданием -- без веры, без морали, без любви. |