— Слушаюсь!.. Разрешите…

— Идите!

Хотя сегодня мне как никогда досталось от Сергеева — он дрочил меня на инструктаже до одурения, — мне его жаль, хотя он и сам виноват. Ведь только утром полковник Кириллов объяснил ему, что, если волевой генерал примет решение, остановить его невозможно.

При моем появлении Сергеев докладывает командующему:

— Товарищ генерал-полковник, назначенный ответственным за вашу доставку на плацдарм командир разведроты дивизии старший лейтенант Федотов.

Оба генерала поворачиваются ко мне. Я делаю шаг навстречу командующему:

— Товарищ генерал-полковник, — вскинув руку к каске, в свою очередь докладываю я, — плавсредства и экипажи трех амфибий к переправе подготовлены!

Командующий пристально и неулыбчиво рассматривает меня, вглядывается в мое лицо. Очень внимательно рассматривает меня и командир корпуса.

Мне потом объяснили расчет Фролова: у командующего армией сын служит командиром взвода в соседней дивизии, и Астапыч полагал, что оттого генерал-полковник будет относиться ко мне по-отечески и, во всяком случае, лучше, чем к зрелых лет майору или капитану.

— С какого времени в Действующей армии? — спрашивает командующий.

— С июня сорок третьего года.

Сергеев, очевидно, почувствовал, что я не произвожу впечатления на командующего, и тут же вступается:

— Один из лучших офицеров… Ветеран дивизии… Боевой офицер. Имеет большой опыт форсирования. Наш главный перевозчик. Переправиться через Одер ему все равно что два пальца… обмочить, — заверяет он.

При этом для большей ясности он подносит руку к низу гимнастерки, хотя и так все ясно. Он бросает на меня быстрый выразительный взгляд, и я вмиг вспоминаю его инструктаж и соображаю: очевидно, он не сумел ясно доложить, почему целесообразнее отсрочить переправу, и потому это должен сделать сейчас я. И я снова вскидываю руку к каске.

— Товарищ генерал-полковник, разрешите обратиться… Разрешите доложить… Волна четыре балла… В таких условиях амфибии не работают… Сильный дождь, видимости никакой — нулевая… Разрешите… — Сам понимаю: жалко все это у меня звучит.

— Короче!!! — властно приказывает командующий.

Как настоящий офицер, я не должен подводить начальников и, как настоящий офицер, должен принять удар на себя.

— Разрешите отложить переправу до рассвета или вызвать буксирные катера… Они с минуты на минуту должны подойти.

Я осекаюсь: генерал-полковник меняется в лице и переводит яростный взгляд на Сергеева.

— Вы что, сговорились?! — выкрикивает он, и я понимаю, что попал впросак: Сергеев и сам все ему объяснил.

— Никак нет! — тянется перед ним Сергеев.

— Перестаньте вилять! Докладываете, что для переправы готовы, и тут же просите отложить все до рассвета. Вы не выполнили мой приказ! Сейчас я вам приказываю — перестаньте крутить жопой! Вы как хорошая проститутка: вас на одном месте не используешь! Я вынужден объявить вам неполное служебное соответствие… Иван Антонович! — повернулся командующий к командиру корпуса и уже полушепотом продолжал: — В течение десяти дней представьте мне аттестацию на подполковника Сергеева с вашим заключением о возможности его использования в занимаемой должности. Я лично убедился — не соответствует.