Как выяснилось впоследствии, стукачом и осведомителем майора оказался веселый, румяный и такой услужливый рядовой Хмельницкий. Спустя двое суток командир роты старший лейтенант Щербинин под каким-то предлогом был вызван в штаб бригады и там арестован. Спетую им по пьяной лавочке на день Победы частушку: «Говорит старуха деду, я в Америку поеду, только жаль, туда дороги нет…» расценили как изменческое намерение — прокурор не поленился и подсуетился, и Леша попал «под Валентину»: ему отмерили 8 лет с отбыванием наказания в исправительно-трудовых лагерях, лишением воинского звания «старший лейтенант» и трех боевых орденов. Единственно, чего его не лишили — нескольких ранений, полученных в боях: он воевал с первого дня войны, с июня сорок первого года…

Мне же, благодаря подполковнику, его твердости и настойчивости, а, возможно, и председателю трибунала, не увидевших в моем поведении ничего антисоветского, а только демонстрацию хмельного офицерского острословия, что и было на самом деле, вчинить ничего не смогли…

74. Оперативно-тактические учения

ИЗ ПРИКАЗА КОМАНДИРА 56-Й ОГСБр

20.06.46 г.

Инспекторская проверка и учебный смотр, проведенные штабом корпуса в соответствии с директивой Военного Совета Дальневосточного округа в мае с.г., показали, что в бригаде офицерский состав всех категорий плохо знает тактику и организацию иностранных армий, в частности Америки. Для подготовки частей и подразделений к штабным учениям и смотру Военным Советом ДВВО в июле с.г.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. До 28 июня 1946 г. всему офицерскому составу досконально изучить тактику и организацию американской армии, для чего провести ряд занятий и лекций с обязательным охватом всего офицерского состава.

2. До 1 июля от всего офицерского состава принять зачеты по знанию организации пехотной дивизии, дивизии морской пехоты американской армии.

3. 13 июля командирам частей лично провести тренировку по строевой, боевой и тактической подготовке поротно и побатальонно перед предстоящими штабными учениями.

4. Начальнику РО бригады на период прохождения учений в районе прекратить всякое передвижение не задействованного транспорта, выставить маяки.

* * *

Со времени учебного смотра мы находились в состоянии повседневной боевой готовности. В соответствии с директивой Военного Совета ДВВО все части и соединения корпуса усиленно готовились к проведению в районе Анадыря и бухты Провидения двусторонних больших тактических учений. Тема для одной стороны — «Высадка десанта на самоходных баржах через пролив на морское побережье с целью захвата плацдарма». Задача, которая стояла перед нашей бригадой — «Организация обороны морского побережья, отражение и уничтожение десанта противника». Этим учениям придавалось большое значение: надо было определить степень и уровень готовности передовых сухопутных отрядов на случай внезапного нападения на нас американцев — высадки морского, а, возможно, одновременно и воздушного десанта.

Для наблюдения за учениями должны были прибыть сам командующий Дальневосточным военным округом генерал армии Пуркаев, член Военного Совета округа генерал-лейтенант Леонов с группой генералов и офицеров штаба округа.

Люди были подняты в пять утра и уже более двух часов томились в траншеях, дрожа в ватниках под холодным дождем.

Взводом, а затем и ротой я уже командовал четвертый год и знал, как плохо, вредно перед боем, перед смотром или учением передерживать людей, особенно в непогоду — они перегорают и действуют потом значительно хуже.

Я обратился к командиру батальона майору Гущину по уставу и, отдав честь, попросил разрешения до прибытия поверяющих укрыть в палатках от дождя не только штаб, но и людей. Он посмотрел на меня как на чокнутого и с возмущением закричал:

— Ты что, о.