— Это имеет какое-то отношение к нашей сегодняшней встрече? — Стараясь прогнать гнетущее чувство тревоги, Кирилл напряжённо повёл шеей и несколько раз тряхнул головой.

— Имеет.

— Какое?

— Ты мне не ответил.

Подняв брови, Кирилл с удивлением посмотрел на генерала, и по выражению его лица Горлов понял, что обсуждать свои семейные дела с кем бы то ни было, даже с любимым тестем, в планы Кряжина явно не входило.

— Прости, Кирюш, что я спрашиваю, наверное, я не имею права вмешиваться в твои личные дела, и потом, это просто не в моих принципах, но поверь, у меня на это есть веские основания, — последние два слова Горлов произнёс с особенным нажимом, и по его напряжённому тону Кирилл отчётливо понял, что генералу было нелегко решиться на этот разговор. — Фу-у-у, — словно совершив большой труд, Горлов шумно выдохнул и, облизав сухие губы, вымученно улыбнулся.

— Честно говоря, я не могу взять в толк, зачем вам это, — неохотно откликнулся Кирилл, — я ценю ваше хорошее отношение ко мне, но, Артемий Николаевич, поймите меня правильно…

— Ты меня не так понял, — пересиливая неловкость, Горлов поднял глаза на Кирилла, — вернее, это я не так спросил. Мне всё равно, по каким причинам вы перенесли свадьбу чуть ли не на полгода, поверь, я никогда не стал бы копаться в чужих делах.

— Тогда зачем? — вконец сбитый с толку, Кирилл замедлил шаги и остановился.

— Скажи мне, кто из вас двоих предложил подождать с регистрацией до июня, ты или она?

— Это так важно?

— Да. — Повернувшись лицом к Кириллу и глядя на него в упор, Горлов напряжённо замер, и Кряжин увидел, как в глубине его глаз полыхнуло что-то беспокойное и страшно горячее.

— Июнь выбрала Люба. Это что-то меняет?

— Так я и думал! — Плотно зажмурившись, Горлов приложил руку ко лбу и медленно, словно каждое движение доставляло ему нестерпимую боль, провёл ею по лицу.

— Что всё это значит, Артемий Николаевич? — Кирилл непонимающе смотрел на посеревшее от волнения лицо старого генерала. — Вы мне можете, наконец, объяснить, в чём дело?!

— Если бы ты знал, как мне трудно это сделать, — с болью произнёс Горлов и, делая над собой невероятное усилие, посмотрел Кириллу прямо в глаза. — Я никогда не говорил тебе раньше, но на этом свете есть только два человека, за которых я готов пойти в огонь и в воду: ты и моя дочь Полина. То, что ваш брак распался, для меня ничего не меняет… — тихо прибавил он, — вместе ли, по отдельности, пока я буду жив, в моём сердце всегда найдётся место для вас обоих. — Замолчав, он пожевал губами, и в его взгляде появилась отрешённость. — Возможно, сейчас я совершаю самую большую ошибку в своей жизни, но именно потому, что ты мне дорог, поступить иначе мне не позволяет совесть. Есть что-то, что ты должен знать…

— Это каким-то образом касается Любы? — Сердце Кирилла пропустило несколько ударов и, болезненно заныв, часто забилось в груди.

— Да, — собираясь с силами, Горлов набрал побольше воздуха. — Я не знаю, как тебе об этом сказать. Возможно, мои слова покажутся тебе странными… но я очень сомневаюсь, что твоя Люба сдержит слово и выйдет за тебя летом замуж.