— Нет, спасибо, — ответила я.

— Нет, вам обязательно надо его принять, — упорствовала она. — Даже входить в операционную уже страшно, поэтому всем пациентам непременно надо принимать успокоительное.

— Я совершенно спокойна, — возразила я, — и я должна полностью контролировать свои чувства.

Мы продолжали перепалку, пока одна из санитарок добродушно не заметила:

— Ну хватит! Хватит! Пора идти! Мы уже задерживаем нашего врача.

В этот момент зазвонил телефон.

Хотя строгая медсестра не пылала желанием передавать мне трубку, она в конце концов сообщила:

— Это звонят из больницы Святого Иосифа в Хот-Спрингсе, Арканзас. Ваш отец в отделении кардиореанимации, с вами хочет поговорить хирург.

Меня не удивило, что беда случилась где-то еще, я взяла трубку.

Мужской голос сказал, будто диктуя служебную записку:

— Состояние мистера Дэвидсона критическое. Сегодня рано утром у него был инсульт. Похоже, у него может остановиться сердце. Сейчас его готовят к операции. Вряд ли его выпишут из больницы. Но, даже если это произойдет, он останется инвалидом.

Я вернула трубку медсестре, спрыгнула с каталки, быстро оделась и побежала к машине. Врач оказался прав, когда говорил, что папа не будет прежним, но и моя жизнь в тот момент изменилась навсегда.

К тому моменту как я приехала в больницу в Хот-Спрингсе, врачи уже провели операцию. Увидев папу, я онемела. Шов на его груди выглядел так, будто его грудную клетку разорвал дикий зверь. Еще страшнее было видеть, с каким трудом он каждый раз делает вдох. Он всегда был оптимистом, поэтому его слова «я умру» меня напугали.

— Зачем ты так говоришь? — спросила я, стараясь отмахнуться от этого ужасного пророчества.

— Мое время пришло, милая, — сказал он со слезами, пытаясь удержаться от рыданий.

«О Господи, пожалуйста, помоги нам», — молилась я про себя, глядя, как он засыпает. Я нашла телефон и оставила подробное сообщение своему мужу Джо, который был в Хьюстоне. Встревоженная и испуганная, я изможденно добрела до стула в приемном покое. Я смотрела прямо перед собой, но ничего не видела. Прошло несколько минут, прежде чем я осознала, что таксофон рядом со мной звонит.

Джо проконсультировался с выдающимся кардиохирургом из техасского медцентра, и нас там ожидала бригада реаниматологов. Пока я оформляла выписку папы из больницы Святого Иосифа, двое специалистов установили кислородный баллон и устроили импровизированную постель на заднем сиденье моей машины. Менее чем через час мы уже были на шоссе 1-20, направляясь в Хьюстон. Все восемь часов, которые мы провели в дороге, я смотрела то на шоссе перед собой, то на папино лицо в зеркале заднего вида. Меня душила тревога, я боялась, что папа умрет, прежде чем мы доберемся до больницы.

Наконец в два часа ночи я увидела прямо перед машиной красные подсвеченные буквы НЕОТЛОЖНАЯ ПОМОЩЬ. Как спасатели, готовые нырнуть в воду, нашу машину сразу же окружили медработники, стоило нам только добраться до нужного входа. «Джо Дэвидсон?» — спросили они, открыв в машине все двери. Они переложили папу на каталку и доставили его в смотровую, а оттуда немедленно забрали на срочную операцию с отключением сердца. Операция прошла успешно, врач прогнозировал полное выздоровление. Однако этому не суждено было сбыться.

3 июня, примерно через шесть недель после операции, у нас был двойной праздник. Это был папин день рождения, мы резали торт, когда в палату вошли врачи. «Мы как раз вовремя, хотим преподнести вам подарок, — объявили они.

— Завтра-послезавтра можете собираться домой».

Мы прекрасно отметили праздник, а потом вдруг подумали, почему бы папе не выписаться в этот же день.