При наличии нескольких гостиных еще одна, меньшего размера, служила игорной для пожилых гостей, склонных к глубокомысленным занятиям. Для такого случая в гостиных, особенно если одна из них специально предназначалась для игр, имелись складные ломберные столы, расставлявшиеся лакеями перед сбором гостей, с соответствующим количеством стульев. Ломберный стол покрывался зеленым сукном, а в широкой обвязке столешницы были вырезаны неглубокие гнезда для заточенных и обернутых бумажками мелков и круглой щеточки.

Карточная игра, особенно в первой половине XIX в., напоминала в «обществе» своего рода эпидемию. Играли все и повсюду: помещики, чиновники, офицеры, в столицах, в провинции и поместьях, играли иной раз с утра и до вечера, прихватывая и изрядную часть ночи. Проигрывали имения, крестьян, любимых лошадей, собак и даже жен, просаживали жалованье вперед, запускали лапу в казенные денежные ящики. О карточных играх у нас еще будет идти речь в другой части этой книги, здесь же лишь отметим, что по-крупному играли в азартные игры (банк, «железку», «фараон» и др.), в спокойные коммерческие игры (вист, винт и т. д.), где ставки были уже не в тысячи рублей, а, много – в десятки, и в веселые семейные игры («стукалку», «мушку», «горку» и даже «дурачки»), где ставки были копеечными, а то играли просто на орехи или «на интерес». По усадьбам все же чаще играли в игры коммерческие, а еще чаще – в домашние, семейные: здесь и капиталов больших не было, и копейке цену знали.

Наряду с карточными играми основной формой публичной жизни были балы. Правда, почти повседневным явлением они были в городе, и только в зимний светский сезон. В отъединенно стоявших сельских усадьбах балы устраивались лишь в особых случаях (бал у предводителя дворянства, именины хозяина, хозяйки или взрослых дочерей и т. п.) и имели несколько иной, нежели в городе, характер. Гости в деревне съезжались не на бал, то есть танцы, а на празднование, задерживаясь иногда дня на три. И танцы здесь перемежались с играми молодежи, обедами, ужинами и непрерывным угощением. Подобного рода дворянское «гостеванье» в провинциальном захолустье красочно описал М. Е. Салтыков-Щедрин (см. главу «Жизнь в усадьбе»).

Впрочем, о балах у нас будет возможность поговорить подробнее, когда мы обратимся к городской светской жизни.

Вполне понятно, что в богатом доме непременно должна была иметься обширная танцевальная зала. Всю меблировку в ней составляли ряды стульев вдоль стен для отдыха танцующих молодых дам и девиц, и постоянного местопребывания их маменек и тетушек. Зала обычно имела под потолком низенькие антресоли для маленького оркестра. В домах же попроще, особенно в провинции, когда для взрослых дочерей время от времени устраивались «балики», на которые даже приглашали офицеров местного гарнизона, танцевали в одной из гостиной: залы были далеко не во всех домах. И это не был бал в полном смысле слова, как у столичного бомонда, – просто «балик», даже с устаревшими и незамысловатыми танцами.

После танцев, затягивавшихся иной раз до глубокой ночи, разумеется, следовал поздний ужин. В «порядочных» домах, в основном в губернских городах, а тем паче в столицах, званый обед, ужин или званый чай бывали и вне связи с балом. Как и «настоящий» бал, они проходили в строгом порядке. Но в провинциальных усадьбах, где жили люди попроще и где вообще светские условности соблюдались слабо, определенного регламента обедов, ужинов и чая не было. Равно не было и строгого соответствия определенных вин определенным блюдам. Пили здесь, что придется: неизвестного происхождения шампанское, а чаще шипучие донское и цимлянское, ярославского и кашинского производства «мадеры» и «хересы», а еще чаще – водку.