Валеру и Наденьку я встречала несколько раз в жизни, они всюду появлялись вместе и производили впечатление любящих людей. Поэтому, когда на очередную вечеринку Валера пришел один, я решила поинтересоваться здоровьем его жены.

Валера сидел на низком диванчике, зажав руки между колен. Он не повернул головы, когда я подошла, и что-то бормотал, покачиваясь взад-вперёд.

— Наденька блядь, наденька блядь, наденькаблядь, наденькаблядь, наденькаблядь-наденькаблядь, — повторял сквозь зубы до тех пор, пока я не сунула ему под нос стакан виски.

Голос был придушенный, будто его крепко подержали за кадык. На днях кто-то из друзей не поленился сообщить Валере несколько любопытных фактов о сексуальных подвигах дорогой супруги. Я выслушала отрывистый рассказ, и чёрт меня дёрнул сказать:

— В этой истории точно есть одна блядь, которая влезла в чужие дела. И, как минимум, один дурак, который после десяти лет брака узнаёт о жене такие новости. Ты не знал, с кем живёшь? Или ничто не предвещало беды, но ты немедленно поверил?..

Ой, ну вот не надо было этого говорить. Но блядство Наденьки я не могла ни подтвердить, ни оспорить, информации не имела. Просто жаль, они были хорошей парой…

Собственно, я считаю хорошей любую пару, которая находится по одну сторону баррикад. Живут люди как-то — и ладно, и прекрасно. Притёрлись, значит, как-то сумели обмануть себя, кое-чего не замечать. Подчёркиваю, не друг друга, а себя. В глубине души каждый из нас точно знает, с кем живёт — с блядью, с трусом, с гением, с неудачником, с героем, с убийцей. Знает и смиряется, потому что, выходит, такой уж человек надобен, со всеми заскоками. И если вдруг через много лет делаешь «шокирующее открытие» (или тебя заставляют сделать, а ты соглашаешься), скорее всего, партнёр давно стал поперёк горла, а вовсе не какие-то там глаза открылись. Повод это, повод, а не причина.

Мысль, конечно, хорошая, но вслух её произносить не надо было.

Насчёт открытий, кстати, есть ещё один вариант, называется «перевоспитание». Вот влюбляешься ты, допустим, в блядь (любого пола или, ладно, пусть мужского). Человек весь такой секси, всегда готов к приключениям, имеет шесть женщин параллельно и никого не обижает. То есть в чистом виде потаскун, но ты по причине чувств называешь это «страстный». Собственно, на его горячую кровь и покупаешься, и начинаешь с ним жить. Но через полгода или год вдруг гневно сообщаешь:

а) запала вовсе не на секс, а на интеллект и взаимопонимание;

б) ты надеялась, что он изменится.

Ну и кто тут блядь?!

Берём честного человека, заставляем врать, пытаемся лишить лучшего, что ему удавалось, да ещё постоянно пилим. И ощущаем себя хорошей, что самое смешное.

(Интересно, что иногда они таки да, перевоспитываются. Но это какой-то глубокий внутренний процесс — устал, надоело, повзрослел, — который нельзя вызвать насильно. Дозреет — успокоится сам, но рассчитывать, что ни с того ни с сего сможешь укротить кобеля безоперационным методом, — ха.)

Есть ещё одна смешная разновидность — блядь, отрицающая своё блядство:

«Я просто люблю общаться, а секс — это не главное, можно и без него». Ага, можно, но почему-то никогда не получается. «Я каждый раз искренне влюбляюсь». «Я ищу лекарство от одиночества». Милые, милые.

Да, подлинные бляди прекрасны.