Правда, пустяков этих набирается столько, что покладистому человеку останется одна половица для ходьбы, один диск с музыкой и одна поза для секса. А вам всё равно будет тяжело, хоть плачь, потому что вы его разлюбили и к тому же стали капризной сварливой стервой. А ведь вы такой не были.

Но. От многих людей, в том числе и от мамы, я слышала фразу: «Я бы ничего от тебя не хотела, если бы не любила». Только от любимого существа хочется совместных поездок в музей и кофе в постель. Именно это один из признаков, что существо — любимое. От любимого — надо всё. А требования насчёт чашек и ботинок — это попытка добиться сигнала «я тебя уважаю, ты мне не домработница, я сам могу, а ты мне для другого нужна».

Не знаю, в конце концов, у меня в списке тоже есть «и цветы», хотя при наличии первого пункта могла бы сама пойти и купить.

Но этого явно мало. Каждого своего мужчину я так или иначе однажды спрашивала: «Ты, случайно, не чувствуешь себя со мной одиноким?» И всегда они отвечали: «Есть немножко». И у меня возникало ощущение, что я не додаю тиграм мяса. Не играю с ними в игру «мама тебя любит, а ты её бесишь». Если я всем недовольна, значит, у меня ПМС, а в другие дни тихо забавляюсь сама и никого не трогаю. А им, видите ли, одиноко — точно так, как мне одиноко с моей кошкой, которая нуждается во мне не более трёх раз в сутки. Хорошо, что есть ещё кот, который не такой, всё время лезет на ручки и чего-то хочет… Но додумывать эту мысль я отказываюсь.

Кроме любви

Кажется, я поняла смысл «синдрома попутчика». Когда излагаешь малознакомому человеку «всю свою жизнь» или просто какую-то историю, стараясь выделить наболевшее, тем самым выявляешь собственные приоритеты. А ещё этот «попутчик» задаёт иногда неожиданные вопросы, которые ни тебе, ни твоим друзьям, давно наблюдающим за ситуацией, в голову не приходили.

— Мне нравятся слабые мужчины — я люблю о них писать и вообще люблю. Был один, например…

— А в чём его слабость выражалась?

— Нууу…

И я внезапно понимаю, что слабость (или трусость, например) — это клеймо, которое было поставлено от обиды в момент разрыва и с тех пор не пересматривалось.

Тогда за аксиому принималось что:

• он трус, потому что испугался возможных проблем;

• он слабак, потому что не вытянул серьёзных отношений;

• он изменник, потому что нашёл другую;

• он дурак, потому что… потому что не понял, какая я замечательная.

Потому что не полюбил.

И тут башня обвинений, воздвигнутых столько лет назад, рассыпается. Вдруг оказывается, что единственная вина этого человека в том, что не любил меня. Просто шел своим путём, проживал свою жизнь, в которой для меня не нашлось места. В конце концов, разве у меня не случалось отношений, в которых я не была заинтересована? Такие связи почти не замечаешь. Но невозможно поверить, что твоя великая любовь для кого-то — пустая связь. И он не то чтоб не выдержал высочайшего накала страстей, которыми ты пылала, а просто их не заметил. Или не принял к сведенью.

Моя любовь — это моя проблема. Человеку очень трудно принять эту простую мысль. Сначала он носится со своей любовью, как с подарком, — таскает на вытянутых руках, подносит с видом благодетеля и никак не может понять, почему это осчастливленный объект не визжит от восторга.

Потом любовь превращается в чемодан без ручки: нести неудобно, бросить жалко.

Иногда — в оковы, верёвки, кандалы, которыми опутываешь и себя, и другого.

Ну а потом любовь становится мечом. И кому первому снести голову, если не тому, кто нас отвергает? Последний аргумент в последнем споре: я тебя любила, а ты…

А ты?

А ты идёшь своей дорогой, смотришь на людей, на дома и машины, гладишь бродячих кошек, покупаешь горячий пирожок, съедаешь на ходу, выбрасываешь обёртку в ближайшую урну.