Энни приняла душ, насухо вытерлась, надела вечернее платье — одно из тех немногих, что у нее были: серебристо-зеленое с глубоким декольте и почти совершенно обнаженной спиной. Платье поддерживалось тонкими бретельками и завершалось короткой развевающейся юбочкой, открывавшей ее стройные ножки.

Когда Энни появилась в этом наряде, все ахнули от восторженного удивления. Брик тут же затянул грубым, нарочито дурашливым голосом одну из песен собственного сочинения: «Она слишком сексуальна, чтобы быть порядочной, да, слишком уж она сексуальна, вот в чем беда, только посмотри, как она вертит…»

Энни запустила в него палочкой. Несколько минут спустя служба безопасности тайком провела ее и музыкантов по одному из запасных ходов, чтобы усадить их в другой фургон и отвезти обратно в отель. Здесь их быстренько провели в другое помещение, значительно более просторное и уже заполненное гостями. Громко звучала музыка. Энни угостили еще шампанским, но девушка только чуть хлебнула, она и так была на взводе…

Марк тоже был там, но все никак не подходил к ней, а Энни все время следила за ним. Марк тоже поглядывал на нее, его взгляд непреодолимо втягивал ее в глубину его глаз, и она беспомощно проваливалась в них, словно в космическую черную дыру.

Кто-то обратился к ней, она что-то ответила, всего лишь на мгновение переведя взор с Марка на собеседника, и тут же потеряла его из виду посреди людской толпы. Но он все время оставался с ней. Внутри у нее все дрожало, ее мучило желание физической близости с Марком, настолько острое, что ей было совсем невмоготу.

Весь вечер сегодня Энни пела для него. Пела не для публики, а только для него одного, думая только о нем, существуя лишь ради него, целиком отдаваясь музыке…

Постепенно она выходила из состояния эйфории, обуявшей ее после триумфального завершения концерта. И тут как раз вновь появился Марк. При его появлении Энни замерла, а он глянул с высоты своего роста на нее и спокойно сказал:

— Тебе пора спать.

Но окружающие бурно запротестовали:

— Эй! Но ведь еще совсем рано! Не ломайте нам праздник!

Но Энни согласно кивнула, сильно побледнев при этом.

— Я правда очень устала.

— Я провожу тебя в номер, — сказал Марк.

Энни перехватила быстрый изучающий взгляд

Дианы, заметила, как нахмурился Филипп. Они ничего ей не сказали, но Энни знала, что они переводят взгляд с нее на Марка, пытаясь понять, что же между ними происходит. Обычно кто-то из них в такой час подходил напомнить, что уже поздно. Обычно один из них брал на себя заботу о ней и сопровождал девушку от начала выступления и до возвращения ее в номер после концерта. Но сегодня их место узурпировал Марк, и они наблюдали эту картину с изумлением и, несомненно, с некоторой тревогой.

Энни захотелось их подбодрить, и она подошла поцеловать их на прощание.

— Вы оставайтесь и повеселитесь еще, а у меня уже глаза слипаются.

По выражению их лиц она поняла, что они готовы были возразить, настаивать на том, что это их дело проводить ее, но так как вокруг все уже начинали прислушиваться к их разговору, то им не хотелось устраивать сцен, а с вопросами можно было и повременить.

За всю дорогу до гостиницы Марк не проронил ни слова, но следом за ней вошел в ее номер.