– Это точно, – кивнула Зузу. – Вы, аристократы, даже не можете получить настоящую профессию.

– Не путай Божий дар с яичницей! – раздраженно бросил князь. – Это не имеет ничего общего с профессией. Это… Это – как служба для священника.

– Ну хорошо, хорошо, – примирительно произнесла женщина. – Кстати, я даю бал на следующей неделе. Публика самая разнообразная – важные шишки и жулики, – впрочем, кто их сейчас различит! – достойные дамы и кокотки. Но должно быть весело, ведь я выкидываю на это столько денег. Может, ты согласишься открыть котильон?

Князь задумался. Не скомпрометирует ли он себя, приняв подобное предложение? Князь Кресси-Мелен, открывающий котильон на сомнительной вечеринке у Зузу… Вряд ли это произведет на светскую публику выгодное впечатление.

Зузу заторопилась:

– Если ты согласишься, то сможешь оформить все по своему усмотрению… Я, видишь ли, в этом ничего не понимаю.

Князь немедленно заинтересовался:

– И сколько же ты выделишь на покупку аксессуаров для праздника?

– Да сколько понадобится! – беззаботно ответила женщина.

– И все-таки?

– Ну, десять тысяч, пятнадцать…

Молодой человек с трудом скрывал радость. За такие деньги можно и плюнуть на общественное мнение! Да и весело, наверное, будет…

– Ну что ж, – сказал он как можно равнодушнее, – согласен. Буду открывать у тебя котильон. Завтра зайду, и мы все обсудим.

Князь с достоинством удалился. Зузу с доброй улыбкой смотрела ему вслед. Этот молодой человек был известен как непревзойденный танцор и зарабатывал себе на жизнь котильонами. Конечно, ему никто не вручал конверт с деньгами, как какому-нибудь ресторанному жиголо. Ему просто поручали купить аксессуары для праздника…

«Итак, десять процентов… – подсчитывал тем временем Кресси-Мелен. – Это будет дельце сотен на пятнадцать! Игра стоит свеч».

Тем временем скачки в Отей закончились. Сгущались сумерки. Ипподром окутал серый вечерний туман, скрывший трибуны и конюшни. Пришло время работать шоферам и кучерам, поджидавшим клиентов у вокзала. Громкими выкриками они старались привлечь к себе внимание.

– Двадцать су! Двадцать су до площади Клиши, Пигаль, Барбес!

– Отсюда на Большие бульвары!

– На площадь Бастилии!

Вскоре крики водителей смолкли – клиентов было слишком много, места всем не хватало. Поднялась суматоха, опоздавшие хватались за борта машин, вскакивали на подножки. Среди топота копыт и рева моторов раздавались гудки клаксонов и позвякивание колокольчиков.

Молодая женщина, не успевшая занять место, потерянно бродила в этой сутолоке. Несколько раз она пыталась залезть в экипаж, но ее выталкивали. Бедняжка просто не знала, что ей делать.

Это была хорошенькая брюнетка со свежим юным лицом и прекрасной фигуркой. На шее у нее красовалась пушистая серая горжетка. Увидев еще одну переполненную повозку, она предприняла новую попытку, но безуспешно. Тут кто-то коснулся ее руки.

Девушка увидела перед собой элегантного мужчину с доброжелательным лицом. На вид ему было года двадцать два – двадцать три. Из-под цилиндра виднелись светлые, с золотистым отливом волосы.

– Мадемуазель, – произнес молодой человек с почтительным поклоном, – я вижу, вам нужно вернуться в Париж. Вы позволите предложить вам место в автомобиле? Это вас не скомпрометирует?

Девушка покраснела.

– Что вы, мсье! – произнесла она. – Я только об этом и мечтаю!

Ее собеседник махнул рукой, и перед ним немедленно остановилось такси.