-  Ты меня с собою не равняй, - болезненно поморщился Любовод. - Ты колдун, твое богатство - в знании тайном, в травах собранных, в зельях хитрых. Пока голова твоя на плечах, то и сила всегда с тобой, и удача, и прибыток. А купцу серебро важнее головы и рук будет. Токмо серебром он хлеб свой промышляет, токмо ладья ему прибыток везет. Ныне же я и без мошны, и без ладей остался. Как дело делать стану, чем барыш добывать? С лотком по весям феней ходить? А Зориславе что скажу, отцу ее? Они ведь с богатым купцом новгородским роднились, а не с голью перекатной! Как любой своей в глаза гляну? Я ведь ей подарки дорогие обещал. Украшенья заморские, шелка китайские, злато-серебро. А ныне чем хвалиться стану? Травой морской да речною тиной?

    -  Ну, положим не совсем уж ты без штанов остался, - попытался утешить его ведун. - Я так понимаю, угол свой у тебя в Новгороде есть, да и отец в беде не бросит, нищенствовать не заставит.

    -  То-то и оно, что угол, - громко хмыкнул Любовод. - Угол свой, да дом отцовский. Мне, как купцу зажиточному, мужу взрослому, женатому, хоромы новые артельщики справить обещались, двор обширный огородить, с амбарами да хлевами. Ну, и что теперича? Куда жену молодую вести, как в глаза людям смотреть? Улетал соколом гордым, а вернулся воробьем щипаным? В приказчиках на побегушках ходить да ждать, пока доля от отца останется? Да и оставит ли он долю в хозяйстве, коли добра беречь да приумножать не умею… И-и-и-эх!

    -  Может, мать поможет? - понизил голос Середин, глядя в сторону Ксандра. Кормчий вполне мог и не знать, что мать купца - русалка. - Материнское сердце доброе - сжалится, поможет, чем сумеет. По рекам да омутам, по морям да отмелям добра много всякого лежит… Кстати, ты посылку русалочью сохранил? Ну, помнишь? Тот кусочек зеленого малахита, что я тебе из омута принес, когда сюда плыли? Ну, еще перед поворотом, перед самым устьем Урала? В смысле, реки этой?

    -  Да, точно… - Купец рывком поднялся. - Камень с ладонь размером. На нем руны какие-то были неведомые. Мы еще гадали, что он нам принести должен - удачу или хлопоты лишние?

    -  Он самый. - Ведун выпрямился рядом, отряхнул штаны. - Отдать бы его надо твоей матушке. Глядишь, в ответ спросить чего можно будет.

    -  Я так мыслю, нельзя нам отправляться, - начал нервно кусать губу купец. - Некуда. Чего матери скажу? Сберег, не сберег… Видать, отринулись от меня боги. И Похвист, и Стрибог, а уж Макошь и вовсе прогневалась. Ни отцу нельзя показаться, ни невесте любой, ни матери кровной.

    -  Ты о чем, Любовод? - не понял Середин.

    -  О посылке той, осколке каменном, - чуть не зарычал купец. - Не в кошеле же мне его носить, не за пазухой! Тяжел больно, неудобен, да и нужды не было.

    -  Ты яснее выражаться умеешь?

    -  Да уж чего яснее?! - передернул плечами Любовод. - Не держал я его при себе! В конуре моей он на ладье остался. В сундуке с серебром да прочим добром. Грамотами, списками, дозволениями. На дне ныне покоится. На дне!

    -  Дык… - кашлянул Олег. - Дык, достать, стало быть, нужно. Чего же ты молчал? О нищете плачешься, а про сундук с серебром молчишь.

    -  Ну, какое там серебро, - отмахнулся купец. - Растратились мы перед дорогой. Осталось несколько гривен на случай внезапной надобности, вот и все добро.