– Тогда ей можно было посочувствовать, – пошутил Дронго, – она должна была все время бдительно охранять свое «сокровище».

– Что она и делала, – сразу сказала Офелия, – и не нужно ей сочувствовать. Она и так стала очень богатой женщиной, заграбастала все, что было у Долгоносова, – его квартиру, дачу, машины, деньги. В общем, не нужно ее жалеть.

– А зачем Моркунас и профессор Соколовский приходили к Долгоносову? – спросил Вейдеманис.

– Не знаю. Мне не докладывали. Об этом лучше спросить у них самих.

– Если я задам вам личный вопрос, вы не обидитесь? – поинтересовался Дронго.

– Я знаю, какой вопрос вы хотите задать, – усмехнулась Офелия, усаживаясь на свое место. – Я ведь не дура, понимаю, что вы хотите узнать: были ли у нас близкие отношения и почему Далвида Марковна так неистово нас все время проверяла?

– И вы можете ответить на этот вопрос?

– Могу, – с явным вызовом сказала молодая женщина.

– Тогда я вас слушаю.

– Да, – ответила она, глядя прямо в глаза Дронго. – Не вижу смысла скрывать. Ему от этого хуже не будет. А Далвида уже все равно получила все, что можно было получить. Выжала из него все до последней копейки. Поэтому и я не хочу скрывать. Да, у нас были очень близкие и тесные отношения.

– Вы бывали у него дома?

– Нет. Этого никогда не было. И на дачу я тоже не ездила. Николай Тихонович был настоящим джентльменом. Он не позволял себе подобных встреч. Если он хотел со мной встретиться, то заказывал номер в хорошем отеле, куда я заранее приезжала, и