– С какими?

– Да, да! С теми самыми! Ты все правильно поняла. С теми, которые были украдены. В числе интересов академиков шпага адмирала Ушакова, морской кортик Петра Первого и сабля самого Кутузова.

– Какие громкие имена владельцев!

– И вот совпадение, именно эти три предмета оказались в числе прочих украденных вещей. Я ознакомился со списком украденного, изучил расположение предметов в витринах музея и могу сказать, что все остальные украденные предметы были взяты из одной-единственной разбитой витрины. Причем стоящей у самого выхода. Между тем как эти три предмета находились в трех других витринах. И вот из тех трех витрин грабителями не было взято больше ровным счетом ничего! Разве не странно? Воришки вскрывают три витрины, каждая из которых находится на отдалении одна от другой, забирают из них ровно по одной вещи, а потом, уже на выходе, взламывают последнюю витрину, из которой забирают порядка двух десятков экспонатов.

– Создается впечатление, что пришли они за первыми тремя предметами, а остальные, спохватившись уже перед самым уходом, взяли просто для отвода глаз.

– Вот и я подумал о том же. И еще очень странно, что Бородинский сам нас подталкивал к поискам воров. Он предоставил запись, на которой видно лицо Спицына. Он же подсказал, что Рыжиков буквально сходил с ума от желания обладать шпагой Ушакова. Фактически Бородинский сдал нам обоих злоумышленников, открыто указав на них. И зачем он это сделал?

– Хотел вашими руками наказать сообщников, которые ему чем-то не угодили.

– Бородинский не глуп, должен был понимать: окажись Рыжиков со Спицыным у нас, они начнут давать показания, в которых неизбежно всплывет и имя самого Бородинского. И потом, зачем ему было обращаться в полицию? Он имеет собственную службу безопасности, мог бы поручить своим ребятам разобраться со Спицыным и Рыжиковым. Но нет, Бородинскому не нужен результат, ему нужна шумиха, ему нужен скандал в прессе, и он его получает.

– Да, я читала. Весь Интернет так и пестрит упоминанием об ограблении самой большой в нашей стране частной коллекции старинного оружия. А как у вас оказался этот кортик?

– Кортик…

Казалось, Милорадов замялся, не будучи уверенным, что стоит отвечать.

– Так откуда он у вас?

– Мы обнаружили этот кортик в числе прочих вещей, найденных нами при осмотре места гибели Рыжикова. Конкретно этот клинок лежал так, словно до этого находился в кармане его брюк.

– А шпаги и сабли там не было?

– Нет. И у меня есть сомнения, что этот кортик при жизни Рыжикова находился там, где мы его нашли.

– Почему?

– Дело в том, что карман слишком мелкий, да и располагался в нем кортик таким образом, что при ходьбе колющая часть обязательно травмировала бы кожу бедра. Мы проверяли, и на бедре Рыжикова нет ни малейшего следа от уколов или тем более порезов.

– Значит, кортик ему в карман сунули уже после смерти?

– Сунули, выпал, сам упал. Если сунули, то, скорей всего, сделал это тот же человек, который Рыжикова и убил.

– Убил, сунул убитому в карман ворованный кортик, но зачем?

– Если кортик был в числе прочих украденных у Бородинского экспонатов, то этот кортик должен снова указывать на причастность Рыжикова к совершенной краже.

– Но Бородинский подозревал Рыжикова еще раньше, так ведь? Да и не оставил бы Бородинский или его люди этот кортик. Вы бы видели, как Бородинский в него вцепился! Даже трясся весь, когда его в руках крутил! Нет, он ни за что не позволил бы кортику валяться в лесу вместе с трупом Рыжикова.