Кто-то лениво потягивал коктейли. Я видела Марко и Орли, ворковавших в саду, в тени деревьев, но нигде не видела Андре. Габриель периодически мелькала среди гостей, учтиво улыбаясь. Кто-то негромко, но заразительно смеялся, но я так и не поняла над чем. Мы переходили от стены к стене, пили вино. Меня поражало то, как тихо и гладко проходит этот прием, поэтому, когда мама вдруг спросила меня, что со мной такое творится, я удивилась.
— Ничего такого со мной не творится.
— Рассказывай тоже! Вы что, поссорились с Сережей? Ты избегаешь его, я же вижу. Услала за какими-то салфетками.
— Мне просто понадобились салфетки! — фальшиво возразила я.
— А до этого десять раз сходить в туалет, уйти в другую комнату, где не так жарко, потом вернуться сюда, где не так холодно? — мама рассмеялась и махнула рукой. — Не волнуйся, ты же знаешь, я совсем не люблю твоего Сережу… и если он тебе надоел…
— Ничего я не избегаю, — перебила я колко, не желая признавать очевидной правды. — И вообще, не считаешь, что нам пора уезжать? Ты ведь выяснила все вопросы со своим продюсером?
— Он взял мои координаты. Знаешь, что это означает? — переспросила мама с неожиданной горечью. — Что это значит, когда тебе говорят, что перезвонят?
— Что перезвонят?
— Черта лысого! Говорила я, нужно было сначала делать операцию. Мы торчим тут безо всякого смысла, и чем дольше торчим, тем скорее мне придется браться за роли старух!
— Так поехали в отель, — пробормотала я, но мама посмотрела на меня, как на полоумную. Конечно, она не имела в виду этот конкретный момент, она говорила обо всей жизни.
Сережа вернулся к нам, держа в руках пачку совершенно не нужных мне салфеток, и я тут же безотчетно отвернулась, принявшись разглядывать орнамент резных перил. Я избегала его взгляда, мне было страшно, что он поймет все по одному только безумному блеску глаз. К моему удивлению, Сережа подошел и взял меня за руку.
— Пойдем со мной! — сказал он. Я вытаращилась на него и огляделась, ища разумное объяснение столь странному поведению. — Пойдем, это сюрприз. Ну же! — Сережа улыбнулся так, словно где-то в доме у него был запрятан улов от удачной рыбалки.
— Я не люблю сюрпризов, ты же знаешь, — пробормотала я, но Сережа продолжал тянуть меня за собой, как упирающегося бегемота. Мама хмыкнула и пошла в другую сторону, для нее все это было только шалостями, детской игрой. — Куда мы идем?
— Увидишь! — воскликнул он тоном, не допускающим сомнений в том, что сюрприз мне понравится. Мы шли довольно быстро, и мне оставалось только догадываться, с чего это вдруг Сережа так хорошо ориентируется в доме, где никогда раньше не был. Особняк семьи Де Моро снаружи казался меньше, чем был внутри. Внешняя стена его относилась к одному из трех крыльев дома, и сейчас мы с Сережей поднимались по лестнице в правое крыло явно не предназначенное для посторонних глаз.
— Ты с ума сошел? Нам сюда нельзя! — прошипела я, но Сережа затащил меня наверх и только потом отпустил мою руку. Мы стояли в коридоре явно жилого этажа, когда он вдруг обнял меня и прижал к себе, заглянув в глаза с наивной уверенностью во взаимности своих чувств. Мы провели вместе два года, и он ни разу не спросил меня, что я чувствую, не сказал, что любит меня. Это подразумевалось. Подразумевалось.
— Ты вечно всего боишься, Дашка. Поцелуй меня, ну же! Когда еще мы попадем в такой дом?
— Сережа! — я попыталась вырваться, но он держал меня крепко. Я покраснела от напряжения, прикусив губу, и отвернулась, избегая поцелуя. |