Светлов не выдержал, спросил у нашего официанта с досадой:

– Что там за типы пьют?

– Минздрав, товарищ подполковник, – почти по-военному доложил официант. – Вон слева – заместитель Петровского – Балаян Эдуард Саркисович, до минздрава у нас в КГБ работал. Толковый мужик. Государственную премию обмывают за какой-то новый препарат для космонавтов.

– Ладно, – милостиво махнул рукой Светлов. – Тогда пусть гуляют. Только пусть он наших девочек не жрет глазами, этот Балаян.

Действительно, темно-карие бархатные глаза этого Балаяна – ему лет сорок пять, с пышной седой прядью в густой черной шевелюре – слишком часто останавливаются на нашем столике и рассматривают нас в упор, спокойно и подолгу. Мне это не нравится, я демонстративно, назло ему обнимаю свою блондиночку за талию, а другую руку приятельски кладу на плечо светловолосой «бэби-вумен» и предлагаю гусарски-небрежным тоном:

– А не завалиться бы нам на мою холостяцкую квартиру, товарищ подполковник? Потанцуем, музыку послушаем. Еще не вечер!

Девочки все равно не верят, что Светлов – подполковник милиции, а я – следователь по особо важным делам, да мы и не особенно настаиваем на этом. «Честно» им признаемся, что оба – стоматологи из «платной поликлиники», и я даже обещаю подлечить дома зуб светловской пигалице.

Короче, идет нормальный ресторанный треп, и на очередном его витке моя подвыпившая воронежская блондинка говорит, что лучше бы мы были спортсменами, она «обожает» спортсменов, ее жених держит третье место по боксу в Воронеже и тренирует секцию бокса в детской спортивной школе.

– Как Акеев, – срывается у меня с языка, но девочки не знают, кто такой Акеев, и Светлов объясняет им:

– Виктор Акеев – наш большой друг, бывший чемпион Европы по боксу в среднем весе. Он сейчас в заграничной командировке уже больше года, и вот Игорь по нему ужасно скучает, – он кивнул на меня и улыбнулся.

– Я думаю, вы можете его увидеть, – вдруг заявляет официант, подавая на стол мороженое и кофе-гляссе.

Я и Светлов разом уставились на него. Официант доложил:

– Видимо, он вернулся из командировки. В четверг он тут ужинал.

– Кто?! – подался я всем телом вперед, к официанту.

– Виктор Акеев, бывший чемпион по боксу, – сказал официант.

– Ты уверен?

– Товарищ следователь, обижаете! – улыбнулся он, но глаза его в этот момент стали действительно обиженно-замкнутыми. – Он ужинал здесь, вот за тем столиком. Коротко стрижен, одет в новый венгерский костюм серого цвета, рубаха голубая, без галстука. Что еще? С ним были две девушки. Одна лет двадцати трех, рост – метр семьдесят, крашеная шатенка, акцент не московский, а северный. Вторая тоже – 22–23 года, брюнетка, глаза синие, на Наташу Ростову похожа.

Наши «девочки» разом примолкли и протрезвели, поглядывая то на меня, то на Светлова, то на официанта. Нужно сказать, что и мы со Светловым тоже мгновенно пришли в себя.

– Где здесь телефон? – спросил я, и официант тут же увел меня в кабинет метрдотеля. Я спешно набрал номер дежурного ГУИТУ МВД СССР, заказал ему срочную установку: по ВЧ связаться с Архангельским облуправлением ИТУ и проверить, где этот Акеев – в колонии или в «бегах». Через три минуты был ответ: «Виктор Акеев, заключенный исправительно-трудового учреждения УУ-121, личный номер 1553, расконвоирован и переведен за отличное певедение и ударный труд на стройку народного хозяйства в том же городе Котлас, где и находится в настоящее время до полного отбытия срока наказания».