|
Лесная школа - дом-кухня и десяток палаточных домиков вокруг - стояли на отшибе от центральной колхозной усадьбы, в горах, и сверху, с гор, казалось, что чернота вокруг нас - это море или просто бездонность черной вселенной. Минут двадцать спустя, когда подростки разошлись спать, я разговаривал с Розенцвейгом один на один, и уже знал фамилию этого пресловутого "Зиялова" - Борис Хотулев, 32 года, в прошлом член географического общества Бакинского Дворца пионеров, победитель химических олимпиад, затем выпускник Бакинского медицинского института, затем аспирант кафедры психотерапии 1-го Московского медицинского института и, наконец, - заведующий отделением областной психбольницы N-5 на станции Столбовая Московской области. Розенцвейг действительно знал все обо всех своих питомцах, эта дорога стоила свеч. У меня было чувство повара-кулинара, который четверо суток пек пирог и, наконец, нужно снять крышку, убрать с огня, потому что пирог готов и передержать уже нельзя ни минуты - захотелось немедленно оказаться в Москве и мчаться на эту станцию Столбовая. Если бы Генеральный не задержал меня с утренним вызовом на ковер, это бы так и было, я бы уже сейчас был в этой Столбовой психбольнице. Горько знать, что ты потерял время - целые сутки! - но еще горше знать, что ты продолжаешь терять его, и чувствуешь свое бессилие. Розенцвейг сказал, что сейчас из Кюрдамира в Баку ушел последний автобус и следующий будет только утром, а никакой транспорт - даже такси - в этих местах не ходит, боятся ограблений. Мы проговорили с ним до утра. Вокруг спали дети - сорок пять детей, привезенных сюда изо всех республиканских больниц. Когда Розенцвейга "сократили по штату" в Бакинском Дворце пионеров, он выдумал эту школу-интернат для легочно-больных детей и закаляет их тут горным воздухом, дальними туристическими походами, утренней зарядкой. Длинная его жизнь не имеет отношения к моему рассказу, и, слушая его, я все высчитывал, где сейчас может быть этот Хотулев - ждет ли он сестру и Долго-Сабурова или слышал "Голос Америки" и понял, что погибли в автокатастрофе именно они. В таком случае он еще утром сбежал. Куда? В Узбекистан к Старику? Там уже тоже все перекрыто... Я спросил у Розенцвейга, что он чувствует, живя здесь, в Азербайджане, и что он чувствовал, когда его "сократили по штату" в Баку. Он сказал: - Конечно, вокруг сплошная мафия. На всех уровнях. И в этом колхозе, и в райкоме в Кюрдамире, и в Баку, и в вашей Москве. Но я - над этим, я в горах. Здесь чистый воздух. И у меня дети, сорок пять детей, я учу их жить чистым воздухом. Со мной всю жизнь дети - это, знаете, помогает. |
