|
Даже если они прямо вот здесь, на автобусной станции, пустят мне пулю в лоб - ни одна деревенская собака не взлает. Я усмехнулся, поднялся со скамьи и сел к ним в машину на заднее сиденье, рядом с капитаном Гасан-заде. Тут же сидевший впереди спортсмен вышел из машины и сел справа от меня. Теперь, когда я оказался зажатым между ними, машина рванула с места и покатила вниз, с гор Кюрдамира к Муганским степям, к Баку. Я ждал, не говоря ни слова. Конечно, они могут тут кокнуть меня и сбросить в любое ущелье, и даже лучшие сыщики МУРа не найдут мой труп. Мало ли куда подевался следователь Шамраев? Кто его видел? Он ведь даже командировку нигде не отметил. Да, был в колхозе "Коммунар", но ночью ушел куда-то в горы, заблудился и... Но зачем им убивать меня, какой толк? Ведь дело-то лежит в Москве, и назначат другого следователя, например - Бакланова. - Слушай, дарагой! - сказал капитан Гасан-заде. - Давай, как деловые люди, открыто поговорим, честно. Как мужчины. Я понимаю, что ты на работе и делаешь свое дело. Замечательно делаешь, между прочим! Такой операций провернул! Я по радио слышал, думал - кто такой замечательный операций разработал? А сегодня ночью мне говорят: какой у тебя Шамраев приехал? Из Московской прокуратуры? Так это тот самый, говорят, знаменитый, про его операцию "Голос Америки" вчера говорил! Очень рад пазнакомиться, дарагой! Сколько в Москве бандитов арестовал - замечательно, ара, замечательно! Теперь скажи мне, как мужчина, как друг - ты к нам по этому же делу приехал? Я молчал. - Панимаешь, дарагой, в Москве ты хозяин, кого хочешь арестуй, так им и надо, там твоя власть. А здесь наша республика, дарагой. Зачем ты сюда копать приехал? На кого? Я не отвечал. Машина катилась по серпантину горного шоссе, ни одного автомобиля не было нам навстречу, и через каждые две-три минуты очередной поворот дороги открывал очередное горное ущелье. Сидевший справа спортсмен вдруг кашлянул в кулак и сказал на абсолютно чистом русском языке, без акцента: - Игорь Иосифович, ситуация такая. Вы ведете дело Хотулева, Сысоева и Балаяна, мы знаем. Все, началось с этого гроба, который разбился в аэропорту, и - пошло, и вы его раскрутили - аж до Балаяна уже дошли. И, конечно, вышли на нашу республику. Но нашу республику трогать нельзя. Практически, вы сейчас у нас в руках. если вы не примете наше предложение - вы живым отсюда не уйдете. А если примете - все будет хорошо. И вам и нам. А предложение такое, - он перегнулся через спинку переднего сиденья, достал тяжелый крепкий чемоданчик, устроил его на своих и моих коленях, отщелкнул замки и открыл крышку. В чемодане аккуратными стопками лежали деньги. Он сказал: - Сто тысяч, все - ваши. За это вы не трогаете ни одного человека в Азербайджане и все материалы об Азербайджане из дела уберете. Договорились? Я молчал. |
