Он убрал руку, но гневно крикнул на меня:

– Ты кажется не знаешь, с кем говоришь! Ты ударил здешнего правителя. Вы пригрозили нам ружьями и, разумеется, вас надо наказать. Сюда соберутся все жители Руговы и схватят вас. В стране падишаха не принято, чтобы конокрады угрожали честным людям смертью!

– Ты говоришь смешные вещи. Я тотчас докажу вам, что знаю, с кем говорю. Людей Руговы я не боюсь, ведь я прибыл, чтобы освободить их от дьявола, который гнетет всю страну. Если разбойник и убийца называет нас конокрадами, то мы лишь посмеемся над этим, но смех наш станет тебе поперек горла!

– А вам нет? – переспросил он. – Этот англичанин разъезжает на моем кауром коне, а эти два твоих спутника сидят на чужих пегих; они тоже их украли.

– Откуда ты знаешь, что это – не их лошади?

– Потому что эти лошади принадлежат моим друзьям.

– Ты очень неосторожен, раз в этом признался. Конечно, мы не покупали пегих; мы отняли их у аладжи. Раз ты сознаешься, что эти два разбойника – твои друзья, тогда ты сам вынес себе приговор. Скажи-ка мне, – продолжил я, обернувшись к старейшине, – знаешь ли ты, что аладжи разъезжают на пегих конях?

– Какое мне до них дело? – ответил он. – Я сейчас имею дело с вами, а не с ними.

– Мне нравится, что ты решил немного заняться нами. Правда, все будет не так, как ты намеревался.

– Ого! Ты взялся здесь командовать? Ты решил раздавать затрещины? Я соберу жителей Руговы, чтобы схватить вас. Я тотчас отдам приказ!

Он хотел идти.

– Стой! Еще одно мгновение! – приказал я ему. – Ты еще не спросил, кто мы такие. Я тебе это скажу. Мы…

– В этом нет надобности! – прервал меня Жут. – Ты – гяур из Германистана; мы скоро заставим тебя приуныть.

– А ты – шиит из Персии, где почитают Хасана и Хусейна. Так что, не называй себя правоверным и не повторяй слово «гяур», иначе получишь такую же затрещину, как и старейшина!

– Ты вздумал меня оскорблять? – вспылил он.

– Да; я еще немало чего вздумаю. Откуда ты знаешь, что я – чужеземец из Германистана? Ты сам себя выдал этим словом. С этой минуты с твоей ролью Жута все кончено!

– Я – Жут? – побледнев, спросил он.

– Жут? – воскликнули остальные.

– Да, этот шиит Нирван – Жут. Я докажу вам это. Вот тебе, старейшина, мои удостоверения личности. Они выданы падишахом и великим визирем, и я надеюсь, что они пробудят в тебе подобающее почтение. Если ты поведешь себя иначе, то я незамедлительно доложу об этом вали в Призренди и визирю в Стамбул. Убери свои грязные руки и остерегись пачкать паспорт!

Я открыл документы и протянул их ему. Увидев печать падишаха, он впрямь принялся теребить руками штаны, потом схватился за лоб и грудь, поклонился, взял бумаги и, еще раз поклонившись, поднес их ко лбу, чтобы прочитать.

– Мастер, – сказал англичанин. – Вы могли бы показать ему и мой паспорт, но перс отнял его вместе с другими вещами.

– Если он не уничтожил его, вы его получите. Впрочем, довольно того, что он прочитал мои бумаги. Вы мой друг, и я удостоверю вас.

Подошли люди из соседних домов и с любопытством уставились на нас. Впрочем, некоторые поспешили назад, в тесный проулок, выходивший к мосту; они сзывали соседей. Быстро собралась публика, окружив нас полукругом.

Казалось, это нравилось Жуту.