|
Поэтому я поручил стадо сестре – той, что стоит у огня, – а сам помчался к хозяину, чтобы сообщить ему. Когда я прибыл, человек из Руговы остановился перед домом и, не слезая с коня, стукнул меня по голове. Он сказал, чтобы я живо убирался отсюда и не слушал, что здесь говорят. Мой хозяин стоял рядом с ним. Он тоже меня побил; тогда я пошел в комнату и встал у окна, чтобы слышать все, что не полагалось.
– Ну, что они говорили? – Кара-Нирван спросил, не проезжали ли здесь люди на повозке? – Было такое? – Нет. Тогда он промолвил, что приедут всадники; один из них – на вороном арабском жеребце. Он будет спрашивать Кара-Нирвана; пусть хозяин скажет, что тот поедет в Дибри, а не по дороге в Гори. – А сам, наверное, отправился в Гори? – Конечно, я его видел. Я довольно внимательно наблюдал. – Далеко до Гори? – Если у тебя хорошая лошадь, то доедешь часов за двенадцать. Только Кара-Нирван поедет не до самого Гори, а остановится на постоялом дворе, который зовут Невера-хане. По-сербски Невера значит «предатель». – Почему постоялый двор носит такое название? – Потому что он лежит у скалы, которую так зовут. – А почему ее так зовут? – Не знаю. – И что там нужно человеку из Руговы? – Он подождет людей, которые едут на повозке. – Какие деревни лежат на пути к Невера-хане? – Две деревни, а потом постоялый двор. Ехать придется часов восемь, до самого рассвета. – Этот постоялый двор лежит в уединенном месте или там есть деревня? – Нет, поблизости ничего нет. Я был там. – По какой стороне дороги он лежит? – Справа. – Ты знаешь хозяина? – Да, он бывает здесь иногда и зовут его Драгойло. Никто не может его терпеть. Говорят, он наворовал все свое имущество. – Ты еще слышал что-то? – Нет, хозяин зашел в комнату, чтобы принести ружье, пистолет и нож. Потом человек из Руговы быстро уехал прочь. – Долго он здесь был? – Не могу тебе сказать этого, господин, ведь я не при часах, как падишах. Но думаю, что прошло часа два. – Тогда скажи мне, как найти дорогу в Гори? – Ладно, она пролегает по ту сторону Йоски. Вам надо перебраться через реку. Я проведу вас до конца деревни. – Прекрасно! Но сейчас уже ночь. Мы не собьемся с дороги? – Можете, пожалуй, раз не знаете пути, но до первой деревни вы не заблудитесь, и если разбудите чабана и дадите ему пять пиастров, то он охотно проведет вас, чтобы вы не сбились с дороги. – Теперь я все знаю. Я доволен тобой. Сколько здесь стоит овца? – Годовалая – двадцать пиастров. – А коза? – Гораздо, гораздо дороже. Если она дает молоко, то стоит, пожалуй, больше тридцати пиастров. – Ты прокормишь этих животных? – Да, это земля падишаха; здесь все люди могут пасти скот. – Что ж, тогда тебе одной овцы и козы мало. Видишь эти серебряные монеты! Здесь больше двух сотен пиастров. На эти деньги ты можешь купить не меньше четырех коз и четырех овец, если только дурные люди не отберут у тебя деньги. – Отберут? Пусть только сунутся! Я пойду к попу, и он мне поможет. Но ты шутишь. Разве мы станем богачами, я и моя сестра – та, что сидит у огня! – Так у вас есть поп? – Да, и очень хороший; он часто дает мне есть. Я христианин. Он сказал это с настоящей гордостью. |
