Через полчаса забрезжило утро. Мне подумалось, что в Невера-хане наш проводник только помешает нам, и я предложил ему тридцать пиастров вместо обещанных двадцати, если он тотчас повернет назад. Он согласился и, получив деньги, быстро поехал назад. Ему не слишком уютно было в нашей компании. Мы почти не разговаривали, да еще и с явным недоверием поглядывали на него.

Внезапно лес кончился. Далеко перед нами расстилалась каменистая равнина, поросшая скользким мхом. Не виднелось ни дерева; лишь редко мелькали кусты. Вдали показалась какая-то точка. В подзорную трубу я разглядел несколько зданий. Это наверняка был постоялый двор, который мы искали.

Наша дорога темной линией прорезала зелень мха. Вскоре мы достигли развилки. Я спешился и осмотрел путь. Здесь проехала повозка; ее сопровождали несколько всадников. Растения, придавленные копытами и колесами, все еще были прижаты к земле. Похоже, повозка проехала здесь всего несколько минут назад, но из-за кустов мы ее не заметили.

Мне стало не по себе, хоть я и не подал виду спутникам. Я вскочил в седло и продолжил путь в сторону постоялого двора. Подъехав к нему, мы увидели, что он состоит из нескольких зданий, выглядевших весьма неприветливо. Перед дверями жилого дома застыли две тяжелые, крытые повозки. Виднелся след еще одной повозки, но ее здесь не было.

– Пойдем, Халеф, – сказал я. – Остальные пусть ждут здесь. Посмотрите, хорошо ли пристегнуты ваши подпруги. Быть может, придется скакать во всю мочь.

– Неужели на одной из этих повозок везут мою жену? – крайне встревоженно спросил Галингре.

Я не ответил ему; вместе с Халефом мы вошли в открытую дверь. В комнате за столом сидели два дюжих молодца; перед ними была водка. За другим столом располагалась целая семья и стояла полная миска супа. Семья состояла из долговязого, крепкого мужчины, двух парней, жены и, судя по всему, служанки. Когда мы вошли, мужчина встал; казалось, он вскочил с места от ужаса. Я обратился к нему грубым тоном:

– Этот дом и есть Невера-хане?

– Да, – ответил он.

– Кому принадлежат две повозки, стоящие во дворе?

– Людям из Скутари.

– Как их зовут?

– Я не запомнил. Имя какое-то чужое.

– С ними Хамд эн-Наср?

Я увидел по его лицу, что он хотел ответить «нет», но я посмотрел на него так, что у бедняги душа в пятки ушла. Помедлив, он молвил:

– Да.

– Где он сейчас?

– Уехал.

– Куда?

– В Паху и дальше куда-то.

– Один?

– Нет. С ним поехали чужаки.

– Их много?

– Мужчина, две женщины, старая и молодая, и возчик.

– Давно они уехали?

– Не прошло и четверти часа. Там сидят возчики двух других повозок; они поедут следом.

Он указал на дюжих молодцев.

– Были у тебя еще гости?

– Нет.

– Никого из Руговы не было?

– Нет.

– Ты лжешь! Здесь был Кара-Нирван: он поехал отсюда вместе с Хамдом эн-Насром. Он прибыл только что, ночью!

Я видел, как он перепугался. Пожалуй, он был заодно с Жутом.

Он растерянно пробормотал:

– Я не знаю никакого Кара-Нирвана. Пару часов назад приехал какой-то всадник, но он не из Руговы, а из Алессио, что совсем в другой стороне. Он очень торопился, а раз чужаки поехали той же дорогой, что и он, то он присоединился к ним.