|
Два года у нас нет никаких средств, и скоро нас возьмет к себе могила, если только не найдется добрый человек, который поможет продлить наши дни. О, добрый синьор, неужели не смягчится ваше благородное сердце при виде несчастья, которое молит вас о сочувствии. Сжальтесь над нами, иначе мы погибли. Как я уже сказала, женщина эта была восхитительна; ее поношенное платье, ее беременность, исходившее от нее очарование, трогательный вид ее детей, залитые слезами лица несчастного семейства - все это произвело настолько сильное впечатление на нашего распутника и настолько разожгло его порочную похоть, что я испугалась, как бы он не извергнулся при малейшем прикосновении. Однако он взял себя в руки, предвкушая, очевидно, волнующее и пикантное продолжение этой сцены, и увел меня в соседнюю комнату, куда следом препроводили просительницу со всеми чадами. И вот там жестокость каннибала проявилась во всей своей красе. Он пришел в неистовство, его бессвязная речь выдавала чувства, бушевавшие в его душе: он заикался, бормотал какие-то непристойности, выкрикивал богохульные ругательства, на его губах пузырилась пена, и вид его был ужасен. В те минуты он был бы великолепной моделью для художника, который вознамерился бы написать портрет одного из самых отвратительных чудовищ, порожденных Природой. - Ну что ж, сука, - процедил он сквозь зубы, - я облегчу твои страдания; сейчас мы устроим тебе роды. Раздевайся поживее... все, все снимай с себя, первым делом оголи ягодицы... Мой член твердеет, Жюльетта, смотри, как он твердеет... потри мне яйца спиртом, а потом помоги этой твари раздеться... С этими словами он нанес страшный удар в лицо бедняжки, которая отлетела на несколько метров; потом, не спуская с нее безумных глаз, он грубо схватил меня за заднюю часть, я увернулась, испугавшись, как бы злодей не сделал меня объектом своей ярости, и стала поспешно срывать последние тряпки с лежавшей на полу женщины с окровавленным лицом. Но, наклонившись над ней, я неосторожно выставила свой зад, и Корнаро без промедления овладел им. - Раздевай ее скорее, - рычал он, - скорее, говорю тебе; задуши ее, если будет сопротивляться; разве ты не чувствуешь мою эрекцию? Когда мать обнажилась, распутник оставил меня в покое, плюнул ей в лицо и в мгновение ока сам сорвал одежду со всех четверых детей, после чего с яростью набросился на детские ягодицы. Потом приказал мне опалить горящей свечой материнский зад и потребовал розги. Мы вместе уложили детей штабелем на вздувшийся живот матери; он несколько мгновений любовался этой пирамидой, составленной из аппетитных прелестей, и с удивлением заметил, что бедность и лишения не нанесли ущерба цветущим формам несчастных созданий. Затем, перейдя от удивления; к озлоблению, взмахнул розгами и с невероятной быстротой начал пороть распростертые перед ним белоснежные ягодицы и круглый, обтянутый нежной кожей живот беременной просительницы. |
