– Вот здорово было! – сказала она.

Вуди не разделял ее восторга.

– Это было отвратительно, – сказал он. – А могло стать еще хуже.

Он спас ее, и у него была слабая надежда, что она передумает и согласится с ним встречаться.

Но она не чувствовала к нему никакой особой благодарности.

– Да ладно тебе! – пренебрежительно сказала она. – Никто ж не умер.

– Эти охранники намеренно спровоцировали беспорядки!

– Конечно, именно так! Лев Пешков хочет выставить членов профсоюза в плохом свете.

– Но мы-то знаем правду! – Вуди похлопал по камере. – И у меня есть доказательства.

Они прошли с полмили, потом Вуди заметил такси без пассажиров и остановил его. Он дал водителю адрес дома, где жило семейство Рузроков.

Сидя на заднем сиденье такси, он вынул из кармана носовой платок.

– Мне бы не хотелось привезти тебя к отцу в таком виде, – сказал он. Развернув квадрат белого хлопка, он легонько промокнул кровь на ее верхней губе.

Это было очень интимное движение, и он решил, что это эротично, но она недолго это терпела.

– Я сама, – сказала она. Взяв платок у него из руки, она стала сама стирать с лица кровь. – Как сейчас?

– Еще немножко, – солгал он и снова забрал платок. У нее был большой рот, ровные белые зубы, соблазнительно полные губы. Он сделал вид, что нужно протереть еще под нижней губой. Осторожно протер и сказал:

– Вот так лучше.

– Спасибо… – она смотрела на него со странным выражением: ласково и возмущенно. Она поняла, что он соврал про кровь на подбородке, и не знала, сердиться на него или нет, догадался он.

Такси остановилось перед ее домом.

– Ты не заходи, – сказала она. – Я что-нибудь совру родителям о том, где я была, и мне совсем не надо, чтобы ты выболтал правду.

Вуди подумал, что из них двоих он, пожалуй, лучше умеет хранить тайну, но не сказал этого.

– Я позвоню тебе попозже.

– Ладно.

Она вышла из такси и, небрежно махнув рукой, пошла по подъездной аллее к дому.

– Какая милашка, – сказал водитель. – Но слишком взрослая для тебя.

– А меня отвезите на Делавэр-авеню, – сказал Вуди. Он назвал номер дома и ближайший перекресток. Не хватало еще обсуждать Джоан с каким-то таксистом.

Он размышлял над полученным отказом. Чему было удивляться, когда все, начиная его братом и заканчивая таксистом, говорят, что он мал для нее. Но все равно было больно. У него было такое чувство, что теперь его жизнь бессмысленна. Как ему дожить до конца дня?

Когда он вернулся домой, у родителей, как обычно по воскресеньям, был послеобеденный отдых. Чак полагал, что именно в это время они занимались сексом. Сам Чак, по словам Бетти, ушел с компанией друзей купаться.

Вуди пошел в фотолабораторию и занялся проявкой вынутой из фотоаппарата пленки. Он пустил в ванночку теплую воду, чтобы довести раствор до нужной температуры, потом сунул пленку в темный мешочек, чтобы зарядить ее в светонепроницаемый бачок.

Это был довольно долгий процесс, требующий терпения, но Вуди был счастлив, что может сидеть в темноте и думать о Джоан. После того как они вместе были на демонстрации, она в него не влюбилась, но они несомненно стали ближе. Конечно, постепенно он будет ей нравиться все больше и больше. Может быть, ее отказ – не окончательный. Может быть, ему стоит продолжать ее добиваться. Интереса к другим девочкам у него не было совершенно.

Когда прозвенел будильник, он поместил пленку в стоп-раствор, чтобы остановить химическую реакцию проявки, потом в фиксаж, чтобы закрепить изображение.