|
— Дык куда плевать-то? — В кулечек специальный или в кулак, а потом в карман можно шелуху положить, — пожал плечами Солнцевский. — В кулек? — В кулак? — А где же этот, как его… — Студнеслав замялся, стараясь припомнить нужное слово. Наконец на его чело нашло озарение, и он выпалил на одном дыхании: — …романтизьм, вот! Зубная боль, вроде как отпустившая старшего богатыря, при этих словах вернулась, словно и не исчезала. А вместе с болью вернулось зверское выражение лица и дикий взгляд. — Ладно, чего там… — торопливо затараторила Феврония. — Обещаем, — обреченно выдавил из себя Студнеслав и осенил себя крестным знамением. Мамаша последовала его примеру после небольшой паузы. Больше эта парочка не интересовала старшего богатыря, и он с видимым облегчением занял свое место рядом с друзьями. В этот момент Илюхе показалось, что ему даже стало легче дышать, во всяком случае, ощущение брезгливости, которое он испытывал подле Студнеслава и Февронии, куда-то пропало вместе с зубной болью. Жители Малого Халявца настолько утомили старшего богатыря, что, вернувшись на свое место, он похлопал своего рогатого друга по плечу и не сильно, но вместе с тем однозначно подтолкнул его в сторону оставшихся подозреваемых. — Иди, Холмс недоделанный, отрабатывай овсянку. — Эх, Илюха, сразу видно, что ты не джентльмен, — весьма вежливым гоном отозвался Изя, поправил котелок на голове и уже традиционно набил трубку. За всеми этими приготовлениями следили Гордон и Старко. Некоторое время назад и тот, и другой пришли в себя и тихо наблюдали за происходящим, старясь не привлекать к себе внимания. Несмотря на не самые теплые отношения друг к другу до задержания, сейчас они стояли буквально плечом к плечу, пытаясь поддержать друг друга в неприятной для них ситуации. Средний богатырь, как водится, сначала раскурил трубку и только после этого задал простой, как лом, вопрос: — Выходит, вы во всем виноваты? Коллективный ответ так же не отличался витиеватым слогом. — Выходит, мы. Средний богатырь даже не скрывал, что подобный ответ, мягко говоря, был для него неожидан, впрочем, как и для всех остальных. — А зачем? — Изя выдал первое, что пришло на ум. — Не знаю, — развел руками Старко. — Вы же умные ребята, придумаете что-нибудь, — вторил ему Гордон. Черт крякнул и, копируя свое непосредственное начальство, старательно почесал в затылке. Он отчетливо понимал, что ничего не понимает в происходящем. Между тем князья продолжили запутывать следствие своими странными высказываниями. — Ты прости нас, Берендей! Родственнички из нас и вправду никудышные. — Но вот тебе крест, ничего ни против тебя, ни против семьи твоей не задумывали. — Э-э-э… — протянул Изя, даже не замечая, как трубка выпала из приоткрытого рта, — как это не задумывали? А как же покушение на еще не родившегося ребенка, поджог и похищение княгини? — Да что ж мы басурмане какие, что ли? — даже немного обиделся Старко. — Как можно на дитя руку поднять! — Ничего про поджог не слыхивали, а про похищение тем более, — тяжело вздохнув, добавил Гордон, — а теперь твоя воля, казни нас. — Только если можно, в виде исключения, и так сказать, по-родственному, не надо нас на кол. — И вешать тоже не надо. — Лучше плаха с топором… — Дешево и сердито. |
