|
Изя, конечно, будет раскручивать верховного правителя на деньги, Соловейка смущенно трепетать перед лицом верховной власти, Илюха равнодушно следить за происходящим. Все это было уже и не раз. Но в данном случае одно отличие от традиционной схемы все-таки будет. И им (в смысле отличием), несомненно, станет он, Змей Горыныч Мотя. Про себя трехголовый уже представил, как именно будет происходить церемония его чествования. Берендей одарит деньгами и прочей ерундой «Дружину специального назначения», скажет несколько слов по поводу их героизма, преданности, чего-нибудь еще в том же духе. И вот в тот момент, когда все подумают, что аудиенция подошла к концу, киевский князь спохватится и восстановит справедливость. Что именно скажет Берендей, Змей еще не знал, но в том, что это будут заслуженные им слова благодарности, Мотя не сомневался. А далее огласят именной княжеский указ. Как там обычно пишут? Мол, за великие и неоспоримые заслуги перед престолом жаловать Змея Горыныча Мотю должностью… Вот честное слово, первый раз в жизни трехголовый чуть было не укусил посыльного, который в этот момент появился на пороге горницы. Только его собрались назначить кем-то, как тут появляется этот тип и тычет своим свитком от Севастьяна. Можно подумать, нельзя было подождать минут десять или даже пятнадцать, пока не закончат читать представление?! Огромного труда стоило Змейчику взять себя в лапы и всего лишь выпустить в сторону посыльного небольшой сноп искр. Тот тут же выронил послание и сломя голову бросился прочь. Пергамент оказался в руках шустрой Соловейки, и именно она объявила временное перемирие с коллегами. Те спорить не стали, быстренько привели разгромленную горницу в порядок, облачились в форменные косухи, нацепили тулупы и выбрались на свежий воздух. Слушая, как беззаботно болтают между собой спепдружинники, трудно было представить, что еще совсем недавно, за завтраком, по горнице летали тарелки. Мотя (впрочем, как и Илюха с Изей) уже привык, что чересчур впечатлительной Соловейке, дабы окончательно расслабиться и сбросить груз прошедших дней, требуется или хорошая драка, или небольшой домашний скандал. Правда, ее коллеги неоднократно утверждали, что в данном случае битье посуды и прочее мордобитие можно вполне успешно заменить баней и обильным потреблением наливок из запасов черта, но Любава из раза в раз продолжала использовать свой собственный рецепт снятия накопленного напряжения. Сам Мотя расслаблялся с помощью сна и обильной еды. Хотя нет, не так: с помощью обильной еды, сна и опять обильной еды. Но это, конечно, не мешало уважать маленькие слабости той, кто ежедневно наполняла пищей его любимые тазики. До княжеского дворца добрались довольно быстро и без особых приключений. Хотя одно непонятное событие все же произошло. Собственно, это было и не событие, а всего лишь один нелепый вопрос, заданный Любавой своим коллегам перед самыми воротами: — Я что-то не поняла, чего это вы оба сияете, словно два начищенных самовара? Не забудьте, мы провалили задание и идем получать законный нагоняй. Столь нелепые слова, по идее, должны были вызвать дружный смех как со стороны Солнцевского, так и со стороны Изи. Какой может быть нагоняй, если они провели блестящую операцию по выявлению и обезвреживанию затаившегося врага? Но ни старший богатырь, ни средний не только не рассмеялись, но и вообще не стали возражать Соловейке. Наоборот, они скинули улыбки со своих лиц и тут же нацепили выражения полного раскаяния и скорби. — Кстати, вы придумали, как будем себя вести, чтобы Берендей ни о чем не догадался и всыпал-таки нам по полной? — спросила Соловейка, и в следующее мгновение от этих слов Мотя споткнулся на все четыре лапы. |
