|
Умная, красивая, шустрая, одинаково хорошо себя чувствует как на поле боя, так и на кухне. О потрясающих формах вообще промолчу, помнишь, она забыла в душе дверь закрыть, а ты задумался и вошел без стука? — Мэ-э-э… — Конечно, помнишь, такое тело не забывается. К тому же кусок мыла она тогда очень точно бросила, глаз неделю не раскрывался. — Э-э… м-м… — Ко всему прочему, она неровно дышит в твою сторону. — Да ладно, чего ты разошлась-то? Ровно она ко мне дышит! — перешел наконец Илюха от невнятного мычания к нормальным словам. На подобную фразу совесть даже отвечать не стала. Так, выразительно покрутила пальцем у виска и еле слышно констатировала полную умственную отсталость Солнцевского. — Я подумаю, — после долгих сомнений выдавил из себя Илюха. — Куда ты денешься, конечно, подумаешь, — хмыкнула совесть, — но учти, этот процесс будет у меня на жестком контроле. Совесть хотела было еще что-то сказать, но тут раздался оглушительный свист виновницы этой странной беседы. Соловейка в свойственной ей манере известила обитателей «Чумных палат» о начале нового дня. Соловейка была несколько обескуражена, когда буквально через минуту после утреннего свиста к столу вышли ее коллеги, причем уже одетые и без каких-либо признаков прерванного сна. Они сдержанно поздоровались и заняли свои привычные места. Выглядели Изя и Илюха хмурыми и напряженными. — Ну вы вчера и выступили… — привычно начала читать нотации Любава, посчитав, что причиной подобного настроения стало банальное похмелье. — Плохо, да? — В порядке, — пожал плечами Изя и бросил осторожный взгляд на Солнцевского. Тот в свою очередь кивком головы согласился с коллегой. — Да… — протянула обескураженная Соловейка. Не понимая, что, собственно, происходит, она автоматически накидала себе в тарелку с десяток вареников и бухнула сверху ложку сметаны. Ее примеру молча последовали старший и средний богатыри. Далее начался самый странный завтрак, который только могла себе представить бывшая купеческая дочка. Ее коллеги молча глотали еду, при этом ведя активную перестрелку глазами. Тактика у стрелков была разная: Илюха не жалел патронов, лупил длинными очередями, явно готовясь перейти в наступление. Изя, наоборот, отстреливался одиночными, выверенными выстрелами, в отчаянной надежде таким образом не допустить атаки. Поначалу Соловейка посчитала себя совершенно лишней на этом поле боя, однако вскоре стало ясно, что она поспешила со своими выводами. Время от времени Солнцевский делал-таки два-три «выстрела» в ее сторону, но они в корне отличались от тех, которыми он поливал рогатого коллегу. Это скорее походило на сигнальные ракеты, чем на боевые патроны. Такая разница, конечно, не могла не радовать Соловейку, но, в общем и целом, не делала сложившуюся ситуацию более понятной. Завтрак подходил к неизбежному концу, к такому же концу подошла артиллерийская подготовка. О мирном развитии ситуации не могло быть и речи, Илюха был настроен очень решительно, а Изя, похоже, израсходовал весь боезапас и готовился к худшему. Любава убрала со стола пустую посуду, смахнула с него крошки и присела на кончик широкой скамьи, стараясь занимать как можно меньше места. Пока она не разобралась в происходящем, не было никакого резона встревать между враждующими сторонами. Для открытия боевых действий не хватало только одной малости — сигнала к атаке. |
