|
Судя по звуку, который издал в этот момент Старко, хватка у нее была железная. — Беги, я их задержу, — что есть мочи завопила Феврония, — тут кто первый, тот и прав! Судя по всему, авторитет старших в Малом Халявце был непререкаем. Услышав приказ маменьки, Студнеслав отцепился от Гордона, напоследок (с видимым удовольствием) его пнул и буквально влетел из сеней к оцепеневшим дружинникам. Очутившись в горнице, он резко захлопнул дверь, накинул крючок, огляделся и кинулся к огромному сундуку, стоящему в углу. Несмотря на свой худосочный вид, молодому князьку удалось подтащить его к дверному проему и подпереть им многострадальную дверь. — Чего стоите, записывайте! — затараторил Студнеслав, усаживаясь на том же самом сундуке. — Хотя нет, так будет слишком долго. Лучше слушайте и потом не говорите, что не слышали! Агриппину собирался отравить Гордон, я это точно знаю. Видел, как он на кухне ошивался, напевал неприличные частушки и существующие власти хаял почем зря. Потом подлюка что-то бросил в котел, стибрил со стола серебряную ложку и был таков. Тут в сенях раздался душераздирающий крик, и жуткий грохот оповестил округу о том, что стены можно ломать не только с помощью специального тарана, но и простой человеческой головы. Правда, голова должна быть побольше и потверже. — Пожар в тереме Старко устроил, однозначно! Мамочка видела, как он огниво покупал в лавке. Да что там лавка, я сам видел, как он огонь разводил и при этом князя нашего, любимого и всеми уважаемого Берендея, нехорошими словами обзывал. А в то время как огонь тушили, он наверняка под шумок из казны мешок золотых монет упер. Нужно срочно ревизию провести, и ежели чего не хватает, то всю недостачу на него повесить. Если взяться за дело с умом, то можно и тому и другому помимо политики чистую уголовщину пришить. Кто-то отчаянно пошел на штурм запертой двери, но они выстояли. Они, это внешняя защитница Феврония, внутренний — Студнеслав и собственно сама дверь. — Как честный человек и гражданин, я не мог молчать, стоять в стороне и равнодушно наблюдать. Готов на суде выступить на стороне государственного обвинителя и дать любые показания… Дверь все-таки не выдержала и треснула. — Непременно расскажите Берендею, что мы с мамой решили дать показания чистосердечно и, главное, добровольно. Дело можно закрывать: этих двоих в острог, нам от простого народа всеобщую любовь, а от власти признательность и денежную премию. Только тут Студнеслав позволил себе перевести дух и вытереть рукавом текущую из носа кровь. — Мамаша, можете расслабиться, я дал показания по всей форме, — крикнул он и постучал кулаком по двери. — Теперь, если эти выскочки захотят сделать то же самое, то будут всего лишь вторыми, а это значит, что им никто не поверит. Мол, хотят в отместку на честных людей напраслину навести. Судя по всему, в сенях слова Студнеслава услышали, во всяком случае, тут же стало тихо. Сынок, отчаянно кряхтя, оттащил от двери сундук и вскоре утонул в раскрытых объятиях матери. Та в неравной битве за право первого слова пострадала несказанно больше своего отпрыска, но держалась молодцом. Ее оппоненты выглядели не в пример хуже, видимо, кулаки оказались такими же крепкими, как и зубы. Солнцевский переводил свой взгляд с одного участника побоища на другого и не знал, что ему делать. То ли хохотать, то ли плакать, то ли всю четверку спустить с лестницы за учиненный в доме погром. — Чего уставился-то? — хмыкнула Феврония. |
