– Ха! – хмыкнула Мадлен и, наклонившись, поцеловала Томаса в губы. – Ну и причину вы выдумали, мистер Блэквуд! Мне бы такое и в голову не пришло.

Томас усмехнулся, однако ничего не сказал, и они стали есть.

– К четырем часам должен приехать сэр Райли, – деловито произнес Томас. – Думаю, он не опоздает.

Мадлен попыталась не обращать внимания на невесть откуда взявшееся чувство горечи. В то же время она понимала, что эти слова Томаса дают ей прекрасную возможность перейти к обсуждению темы их взаимоотношений.

Проглотив кусочек груши и отпив глоток чаю, она промокнула губы салфеткой и смело приступила к обсуждению темы, волновавшей ее больше всего.

– Я скоро уезжаю, Томас, – тихо проговорила она, – и ты это знаешь.

Не глядя на нее, Томас сделал большой глоток чаю.

– Не понимаю, почему мы должны обсуждать это сейчас. Мы ведь еще не закончили работу.

Что верно, то верно, подумала Мадлен, однако, поскольку Томас не говорит прямо, что хочет, чтобы она осталась, придется ей взваливать груз объяснения на свои плечи.

Все равно когда-то придется это делать, так почему не сейчас? Причем сделать это нужно так, чтобы они с Томасом расстались не врагами, а добрыми друзьями, хотя, по правде сказать, Мадлен совсем не хотелось расставаться. То, что она сказала ему после своего разговора с Дездемоной, – правда. Она бы с удовольствием навсегда осталась здесь, вдали от всего мира, обрела покой в его объятиях. Но одно дело говорить такие слова в порыве страсти и совсем другое – на трезвую голову. Когда хорошенько подумаешь, взвесишь все «за» и «против», оказывается, что остается только уехать. И хотя это больно и неприятно для них обоих, ничего другого не остается.

Набрав в легкие побольше воздуха, Мадлен отодвинула от себя тарелку с омлетом и тостом и начала:

– Томас, мы с тобой прекрасно провели время...

– Я тоже так думаю, – подхватил он и, подцепив на вилку кусочек омлета, отправил его в рот. – Настолько прекрасно, что не стоит прерывать наше знакомство так скоро. Нам еще предстоит так много узнать друг о друге, Мадлен.

Мадлен смотрела, как он самозабвенно жует. Похоже, он не принимает ее слова всерьез. Придется дать ему понять, что она не намерена шутить. И, стараясь говорить как можно более твердым голосом, Мадлен продолжала:

– Это были замечательные несколько недель, Томас, однако такие отношения, как наши, как ни прискорбно, рано или поздно заканчиваются. Так давай постараемся расстаться друзьями. Не будем осложнять друг, другу жизнь.

Проглотив кусок омлета, Томас вытер салфеткой губы и вновь взглянул на Мадлен, на сей раз пристально.

– Тебе очень удобно расценивать наши отношения как легкую интрижку, верно? – сухо бросил он и отодвинул тарелку: похоже, у него пропал аппетит. – Это позволит тебе спокойно вернуться домой, к своей обычной жизни, не обремененной никакими проблемами, задвинув воспоминания о тех днях, которые ты провела в Англии, в самый дальний уголок памяти.

Мадлен почувствовала раздражение: Томас говорил истинную правду, хотя она никогда бы ему в этом не призналась. Кроме того, ей не хотелось с ним спорить. Независимо от чувств, которые они испытывают друг к другу, нужно обсудить все спокойно, не следует поддаваться эмоциям.

Сложив руки на коленях, она вновь попыталась объясниться.

– Я вовсе не хочу умалять значимость наших отношений, однако... – Мадлен наморщила лоб, пытаясь подобрать нужные слова, – однако мы с тобой оба знали, что рано или поздно они закончатся.