И отшатнутся мужички в шубенках драных, ладонью заслоня

Глаза, сочащиеся кровью, будто раны, от вольного огня,

От вставшего из трещины кострища – ввысь! до Чагирь Звезды!.. –

Из сердца бабы – эвон, Бог не взыщет,

Во рву лежащей, сгибнувшей без пищи, без хлеба и воды.

Горит, ревет, гудит седое пламя. Стоит, зажмурясь, тать.

Но огнь – он меж перстами, меж устами. Его не затоптать.

Из ямы вверх отвесно бьет!

А с неба, наперерез ему,

Светлей любви, теплей и слаще хлеба, снег – в яму и тюрьму,

На розвальни… – на рыбу в мешковине… – на попика в парче… –

Снег, как молитва об Отце и Сыне, как птица – на плече…

Как поцелуй… как нежный, неутешный степной волчицы вой… –

Струится снег, твой белый нимб безгрешный, расшитый саван твой,

Твоя развышитая сканью плащаница, где: лед ручья,

Распятье над бугром…

И – катят розвальни. И – лица, лица, лица

Засыпаны

Сребром.

ЧЕЛОВЕК С ТОПОРОМ

Во мраке – гарь

мышьей свечи.

Хвост фитиля

мертв, поджат.

У зеркала – мужик.

Его сердце стучит.

Перед ним на столе

вещи лежат.

Простые вещи:

спичечный коробок,

синий, как сапфир

Соломонова кольца.

Банка с солью:

соль любит Бог.

Да мыло – мыть

грязь лица.

Еще перед ним

лежит топор.

Топор,

серебряная зима.

Смерть своровать!.. –

поет дивный хор.

Жизнь своровать!.. –

не хватит ума.

Как во тьме

человек одинок.

Как во тьме –

молится топору.

И глядит на него с небес

одинокий Бог.

И шепчет человек:

нет, я не умру.

И шепчет человек

одинокий стих,

последний стих

одинокой земли:

“Блаженны нищие духом,

ибо их… ибо их…” –

Ибо их есть Царствие.

А мы – не смогли.

ВИДЕНИЕ РАЯ

Уйди. Не стой со склянкой надо мной.

Я вижу, вижу драгоценный Рай земной –

В берилле неба – яблоки церквей!..

Летит в сугробы манна голубей!..

Павлина гладит стриженый Малец,

У Матери персты – в огнях колец,

Полынным сеном пахнет жаркий хлев,

И лижет ноги ей смиренный лев!..

Все пять хлебов уж муравьи едят…

Прекраснейшие женщины летят.

В зенита бирюзу, и груди их

Пылают сластью яблок наливных,

И на серебряных тарелках площадей –

Хурма, гранаты, – денег не жалей,

А денег нет!.. Сожгли!.. И даль светла,

И светят обнаженные тела

Кострами, и бенгальскими свечьми,

Лампадами, – о, счастье быть людьми…

Уйди!.. Я Рай впиваю наяву:

Озер сапфиры, детски нежную траву

И охристую ржавчину лесов

Осенних, и рубины туесов, –

Там дикая малина холодна,

Там ягодное счастие вина…

А солнца тел над лесом на закат

Превыше журавлей, крича, летят,

И затаил Малец дыханье: ох,

Гляди, павлин, – то золотой сполох!..

Там муж жену целует сотни лет –

Уста, запястья, в жемчугах браслет,

Снега ланит растают под рукой,

Живот застынет льдяною рекой,

Но дождь во чрево брызнет золотой

Подземной, поднебесной красотой!.