Корки делает большой глоток из бутылки.

– Вот так все началось, Фрэнк. После этого я покатился под гору.

Фрэнк достает бумажник, вытаскивает две стодолларовые купюры и кладет их на ладонь Корки. Как в старые времена.

– Держись подальше ото всех. Никто не должен знать, что ты разговаривал со мной.

Корки внимательно смотрит на него.

– Фрэнк, ты собираешься с ними разделаться? Послушайся моего совета. Не надо. Ты ведь не хочешь кончить как я.

– Да ты молодцом, Корки.

– До следующего лета мне не дожить, Фрэнки.

И его как будто не стало рядом. Глаза у него совсем провалились, словно он смотрел на Фрэнка с расстояния не меньше тысячи ярдов, и Фрэнк понял, что Корки Коркоран отправился туда, где он совсем один – куда‑то в прошлое или в будущее, и для него больше нет ни настоящего времени, ни этого бара, ни Фрэнка.

Он прав, думает Фрэнк – ему не дожить до лета.

Может быть, и я тоже не доживу.

Фрэнк хлопает Корки по плечу.

– Еще повидаемся.

– Вряд ли.

Фрэнк отворачивается и идет к двери. Уже на пороге он слышит, как Корки окликает его:

– Эй, Фрэнк!

Фрэнк оборачивается.

– Хорошие были денечки, правда? – улыбаясь, спрашивает Корки.

– Да, хорошие.

Корки кивает.

– Да уж. Чертовски хорошие.

Фрэнк выходит в туман.

Теперь думай, думай. Кто еще был там? Донни Гарт был – но это ничего не дает. Была еще одна девушка – рыжая. Как ее звали?..

Алисой.

Прошло двадцать лет.

Кто знает, где она теперь?

79

Карен Уилкинсон он находит на поле для игры в поло.

Это в долине, где Ранчо‑Санта‑Фе граничит с Дель‑Мар и где трава необычно зеленая и свежая для сырой зимы и очень красивая, когда утренний туман начинает рассеиваться.

Карен в конюшнях – осматривает лошадей.

Это пони, соображает Фрэнк, не настоящие лошади.

В последний раз он видел Карен на парковке двадцать один год назад, когда вице‑президент банка передавал ей конверт с деньгами за девушек, которых она должна была поставить на вечеринку. Потом Карен отбыла двухгодичный срок, но приземлилась, как кошка, на четыре лапы, когда вышла замуж за риэлтора из Ранчо‑Санта‑Фе с капиталом, давно нажитым в Сан‑Диего.

Шлюхи обычно падают на спину, а их хозяйки приземляются на четыре лапы.

Ей уже к шестидесяти, но она все еще очень привлекательна. Отличная пластическая операция – кожа выглядит молодой и упругой, – глаза по‑юному блестят.

– Мисс Уилкинсон, – окликает ее Фрэнк.

Она стоит у стойла, гладит морду пони, при этом что‑то ласково приговаривая, и отвечает, не оборачиваясь:

– Теперь миссис Фостер. Интервью не даю. Прощайте.

– Я не за интервью, – говорит Фрэнк.

– Тогда что вам надо? Впрочем, чего бы вы ни хотели, вы не по адресу. Прощайте.

– Я ищу женщину, которую двадцать лет назад знал под именем Алисон.

– Тоска по прошлому или навязчивая идея? – спрашивает Карен Фостер, на сей раз оборачиваясь, чтобы посмотреть на Фрэнка.

– Ни то, ни другое. Я хочу спросить у нее о Саммер Лоренсен.

– На полицейского вы не похожи, – произносит Карен.

– Я не полицейский.

– Тогда я не обязана с вами разговаривать. Прощайте.

– Вам все равно, кто ее убил?

– Я любила эту девушку, как дочь, – отвечает Карен. – И долго оплакивала ее.