— Прекратите! — воскликнул Жюльен. — Вам меня не убедить, что он воскрес из мертвых.

— И не собираюсь! Значит, ты ничего не понял? Матиас не воскрес из мертвых, потому что он и не умирал!

Мальчик отшатнулся, словно ему дали пощечину, сердце его готово было выскочить из груди.

— Бред! У вас просто пьяный бред. Все знают, что его раздавила яхта.

Брюз встал на колени, и его стошнило, после чего он так громко застонал, будто его терзала страшная боль. Жюльен отвернулся. Когда все кончилось, однорукий вырвал пучок травы и обтер губы. От него так воняло, что к нему невозможно было подойти ближе чем на два метра.

— Матиас нас провел, всех, — возобновил атаку калека. — Никакая яхта на него не падала. Увидев его, я сразу это смекнул, а кое о чем догадывался и раньше…

— Ерунда, — возразил мальчик. — Почему не предположить, что у вас была галлюцинация?

— Таких штук со мной не случается, — вздохнул Брюз, — и в этом вся проблема. Если бы я видел то, что не дано видеть другим, я стал бы настоящим скульптором!

— И все же это был не Матиас, — стоял на своем мальчик.

— Он… Постарел немного, но в общем-то почти не изменился. Не умер он, а толкнул под яхту кого-то вместо себя, и все поверили, что его расплющило в лепешку. Сделать это было не так уж трудно. Знаешь, как его опознали? По одежде и предметам, найденным в карманах. Остальное превратилось в собачий паштет! Почему бы ему не поменяться одеждой с кем-нибудь другим — бродягой или списанным с корабля матросом? Не хуже меня знаешь, что в порту полно проходимцев. Матиас мог встретить его в бистро, уговорить принять участие в безобидном розыгрыше и — обрушить ему на спину двухмачтовик.

— Чушь какая-то. Ваша версия хороша для полицейских романов, но в жизни такого не происходит.

— Вот паршивец! — Брюз даже присвистнул. — Знал бы ты, сколько людей пыталось выдать себя за умерших, лишь бы не угодить на фронт. В день «трагедии» на Матиасе была шляпа, не странно ли? Ведь он всегда ходил с непокрытой головой. Чуешь, в чем тут дело? Благодаря этой уловке рабочие на палубе не смогли как следует разглядеть лица того, кто оказался под днищем. Поэтому подмена и удалась. Бродяга занял позицию, как ему велели, не догадываясь, что его ждет. Матиас ведь мог наплести ему все, что угодно: речь, мол, идет о невинной шутке или что ему нужен дублер на время, которое он собирается провести с любовницей, — не знаю…

— Пустая болтовня, выдумки.

— Вовсе нет. Мне известны все подробности происшествия — я слышал рассказы парней с верфи, и каждая деталь прочно засела у меня в памяти. Возле места, где это случилось, есть будка для инструментов. Матиас завел туда бродягу и поменялся с ним одеждой. Позже, когда дело было сделано и поднялась суматоха, он, воспользовавшись паникой, поспешил исчезнуть, ибо это не представляло труда — ведь все смотрели в одну сторону! Я утверждаю — это было вполне осуществимо.

— Что за идиотизм, зачем это могло ему понадобиться? Ну, предположим, он выдал себя за умершего, а потом?

— А потом он стал рыскать вокруг усадьбы: смотреть, вынюхивать, чтобы наконец узнать правду. Надеялся, что после того, как он «сыграет в ящик», отец и Клер перестанут осторожничать, выдадут себя, и он, Матиас, воздаст им по заслугам.