Раздавленный своим открытием, мальчик потихоньку отошел от двери. В ушах назойливо, как затверженная таблица умножения, звенели слова Бенжамена Брюза: «А если этого типа Клер знала еще со времен войны… погуляла как следует с ним в Париже? Если история с разминированием только предлог, чтобы привести его сюда, а тебе запудрить мозги?»

Перед ним ломали комедию с самого начала. Кем в действительности был Этансон? Спекулянтом, ударившимся в бега, полицаем, которого ждала смертная казнь? Одним из тех борзописцев, что целых пять лет писали всякие гадости о евреях, как, например, в газете «Я — везде» ? Или он политический обозреватель «Парижского радио», или артист, сотрудничавший с гестапо, или… Боже! Выбор огромен!

Можно не сомневаться, что Клер взяла себе в любовники одного из самых презренных воротил черного рынка, нагулявшего жирок на сотрудничестве с немцами. Да и не все ли ей равно? Сначала Адмирал, затем Матиас, потом… Кто? Интересно, кто? Какая продувная бестия, всплывшая со дна парижского общества в смутные времена? Преследуемый политик… банкир-коллаборационист, следователь по делам евреев?

Ему вспомнились оживленные дискуссии преподавателей в пансионе Вердье о «предателях», которые моментально прекращались, едва поблизости оказывался кто-нибудь из воспитанников.

Вот и Этансон выплыл из всей этой мути — здоровый, уверенный в себе, с большим честным лицом и бесхитростной улыбкой рубахи-парня.

Вернувшись в детскую, Жюльен без сил повалился на матрас. Ну и тупица же он! Хорошо, что теперь все разъяснилось. Ни привидения, ни английского десантника никогда не существовало. Неизвестный, поселившийся на обломках «Разбойницы», и затаившееся в лесу неуловимое существо — это Пьер Этансон!

Их связь началась задолго до того, как Клер отправилась за сыном в Париж. После гибели Адмирала она покинула столицу вместе с любовником, потому что узнала о скорой высадке союзников в Нормандии. Учитывая прошлое Этансона, пришлось устроить его на корабле, кое-как обеспечивая ему существование.

Именно по этой причине беглец все время и околачивался возле дома, он наверняка голодал, и ему приходилось пользоваться отлучками Жюльена, чтобы забрать приготовленную Клер корзинку с едой.

Все совпадало, кусочки мозаики безупречно сложились в общую картину. Матиас лежал в земле, Адмирал тоже, лихолетье удалось пережить одному Пьеру Этансону.

Он терпеливо ждал, оставаясь на яхте, пока Клер найдет способ вытащить его на свет божий. И тогда парочке пришло в голову разыграть комедию с сапером, может быть, только потому, что чистая случайность дала им в руки инструмент, который использовали солдаты союзнических войск. Не так ли все происходило? «В любом случае, — подумал Жюльен с горечью, — они обманщики, предатели».

Он дал себе слово не плакать, и когда по щекам покатились слезы, прошептал, стиснув зубы: «Я вспотел, просто вспотел».

Мальчик бежал куда глаза глядят, надеясь, что произойдет что-то ужасное, о чем мать не перестанет сокрушаться до конца своих дней. Он не выбирал дороги, безразличный к тому, что может случайно наступить на мину. Нижние ветви деревьев стегали его по лицу, но он, сжав зубы, сносил эти пощечины, от которых к щекам приливала кровь. Он бежал очень быстро, несмотря на усталость после бессонной ночи, сердце его бешено колотилось, словно собиралось выскочить из груди. О, как хотел Жюльен, чтобы земля его поглотила, дав ему наконец покой. Он предпочел бы ничего не видеть и не слышать, стать бесчувственным, словно придорожные камни. И вдруг, когда между стволами замелькали зеркальные осколки моря, в голову ему пришла безумная мысль: дальше он помчится с закрытыми глазами, вслепую, пока не истечет минута, и тем хуже, если за это время он достигнет края утеса.