— А почему вы так уверены, Сергей Сергеевич, что новый президент приравняет рубль к доллару?

— Во-первых, потому что он неоднократно высказывался за это еще в прошлые годы, — ответил он, садясь на свое место, — ведь в восьмидесятые годы подобная мера с успехом была применена в Аргентине… он в то время был еще студентом, и ему запал этот опыт в душу на всю жизнь… он потом даже диплом на эту тему защищал… А во-вторых, всю свою жизнь он был сторонником той точки зрения, что все эти разговорчики насчет объективных законов истории — просто-напросто болтовня ученых и что только сильная личность делает историю…

— А что, разве это не так? — спросил из последней кабинки Лупанов. — Вы действительно считаете, Сергей Сергеевич, что он не прав?..

— Хорошо, — сказал он, — допустим, что он прав. Ну, а теперь, когда вы знаете, к чему приведет избрание президентом данного кандидата, как вы можете не допустить этого?

— Что-то я не пойму, Сей Сеич! — удивленно воскликнул Сикора. — Это все когда было-то?!.. Почти пятьдесят лет тому назад, да нас тогда… да еще и наших родителей-то тогда не было!.. Как же мы могли бы повлиять на результат президентских выборов?

Тридцать две пары глаз воззрились на него. Он хотел было ответить правду… может быть, замаскировав ее под шутку… но вовремя остановил себя. Э-э, подумал он, чувствуя, что неприятный холодок сбегает по его позвоночнику куда-то вниз, да ты слишком разоткровенничался с этими юнцами, Сергей Сергеевич, а ведь они уже не маленькие и кое-что соображают… Не страшно быть раскрытым своими же учениками? Ведь это только Иисус не боялся предательства со стороны своих апостолов, а ты-то боишься этого, верно?.. Ты же не хочешь, чтобы кто-то из них донес на тебя в полицию? И ведь ты так страшишься этого не потому, что дрожишь за свою шкуру, а потому, что не хочешь лишиться возможности экспериментировать над историей своей страны. Сначала — мысленно, на уроках в лицее, а потом и в действительности, отправляя своим такую информацию, которая способствовала бы изменениям согласно твоему стратегическому замыслу… Жаль, конечно, что не всегда можно узнать, что именно по твоей воле стало так, как есть… особенно, если действительно стало лучше… Правда же?

Спас его сигнал окончания урока.

Выжидательную позицию Ставров занял на противоположной стороне улицы от входа в лицей. Тут очень удобно располагалась остановка какого-то общественного транспорта… Ставров постоянно забывал его название… что-то, оканчивающееся не то на «бус», не то на «план», но обязательно имеющее в корне слово «экран» (почему-то) и передвигающееся без колес и прочих привычных шасси…

Народу на остановке пока было немного, но и среди нескольких людей можно затеряться, а самое главное — нет того ощущения, что ты торчишь по-дурацки посреди тротуара невесть зачем — мол, поджидаешь этот самый запропастившийся куда-то на маршруте не то экранобус, не то экраноплан… не забывать только для убедительности поглядывать время от времени на часы… только так, чтобы их не было видно окружающим, потому что таких часов здесь никто не носит (еще в магазине, когда Ставров занимался примеркой нового одеяния, продавец-консультант не переставала ойкать: «Какие у вас часики, ну просто прелесть!.. Настоящая находка для антиквара!.. Тем более — с милитарной символикой, это сейчас такая прелесть!.. Мой дедушка, помнится, носил почти такие же часики, как у вас!»…

Часам марки «Командирские» с изображением танка и ракеты действительно было в обед сто лет.