Оказавшись на грязном снегу, он в недоумении огляделся. Окно выходило в тупиковый закоулок. Отправляясь буйствовать к метро, Георгий предусмотрительно поставил свои «Жигули» именно в этот тупичок. Дверца с водительской стороны открывалась от сильного рывка, а ключи зажигания были спрятаны под сиденьем машины, в комке промасленной ветоши. Всё это было призвано обеспечить бегство Ставрова из-под носа у милиционеров в случае погони.

Но сейчас Георгий вновь и вновь обводил взглядом переулок, где не было никакой машины. Не только настоящей, но даже игрушечной… Угнали? Или гаишники отбуксировали на свою стоянку?.. Какая разница!.. Главное — теперь не на чем удирать!..

Ставров кинулся к тому месту, где переулок соединялся с улицей, но из-за угла здания выскочил человек и присел на полусогнутых ногах. В сведенных вместе руках у него был длинноствольный пистолет, и дуло его смотрело прямо в лоб Георгию.

Расстояние было таким, что бесполезно было надеяться на промах.

— Стоять! — приказал человек. — Брось автомат и — лицом к стене, руки за голову!

Человек был в обычной гражданской одежде, и Ставров не сразу узнал его. Только послушно отшвырнув автомат в сторону, он вспомнил, что это не кто иной, как заместитель Звягинцева капитан Борисов. Значит, все это время он терпеливо поджидал его в этом переулке, находясь в засаде… но почему? Откуда он узнал?..

Только теперь до Георгия дошло и другое: там, в коридоре отделения милиции, в него не стреляли — видимо, были предупреждены, что убегавшего следует брать живым…

Между тем, остальные милиционеры, успевшие выбраться через оконный проем вслед за Ставровым и подбежавшие к нему сзади, видимо, посчитали, что настало время отыграться за свои потерянные нервные клетки. По почкам, ребрам и голове Ставрова посыпались беспорядочные жестокие удары, и, чтобы уберечь свои внутренности от повреждений, Георгий упал и сжался в комок.

Раздался чей-то окрик, и удары прекратились.

Щелочками заплываюших глаз Ставров еще успел увидеть, как, размахивая пистолетом, капитан Борисов бежит к милиционерам, а потом эта картинка закружилась, как в каком-нибудь рекламном видеоклипе, и Георгий отключился.

Глава 9

— Выходи, — сказали из коридора. Кто именно — видно не было. Темнота.

— С вещами? — попробовал, как звучит голос, Ставров. Вроде бы с речью получалось лучше, чем с мышлением. Голова была налита мутной болью — наверное, сказывались последствия вчерашних инъекций. Вчерашних ли?..

На его шутку не ответили. Шуток здесь явно не понимали.

Ставров с трудом поднялся с лежанки и вышел в коридор. Его пошатывало, как после двухнедельной голодовки.

— Иди за мной, — сказал человек, вызвавший Георгия в коридор, повернулся и куда-то пошел.

Ага, значит, это не СИЗО и не тюрьма. Там конвоир всегда держится позади арестованного. А тут почему-то не опасаются попытки к бегству.

— Слышь, друг, — хрипло сказал Ставров, влачась за своим провожатым. — Какое хоть сегодня число?

Тот опять не ответил. Интересно, когда кончится этот однообразный коридор без света и без каких-либо примет? И как в нем ориентируется конвоир, если нигде нет никаких знаков?

Словно читая мысли Ставрова, силуэт, шествовавший впереди, остановился, развернулся лицом к стене и провел по ней ладонью.