|
А, может, оно родилось ещё до детского дома со словами отца, как бы завещавшего сыну: «Помни одно, если уж решил что-то делать, то делай, не отступаясь. Самое опасное — это сомнение во время действия. Оно помешает выполнить задуманное». Так он говорил, когда нужно было перейти ручей по бревну или прыгнуть в море с казавшегося высоким камня. «Сомневайся до того, как начал, — учил он, — но не после». Эти слова отца Николай нёс через всю жизнь. И сегодня, он понимал, нет уже места сомнениям. Дело начато на всю оставшуюся жизнь. Какой она теперь будет, короткой или долгой? Счастливой или несчастной? Да это ли важно? Главное, что сегодня удалось заявить протест тем, кто привык, что им никто не возражает, удалось щёлкнуть и сильно по носу тех, кто думал, что они самые сильные и могут делать с людьми всё, что им взбредёт на ум. Он сделал первый шаг, и это заставит их задуматься, заставит почесаться. Но то ли их ещё ожидает? А он молодец. Решился-таки. То ли ещё…
Сон захватил Николая как всегда неожиданно. Сутки переживаний утомили.
Силы безопасности в тревоге
Генерал Казёнкин приехал домой, но уснуть так и не смог. Почувствовал, что успешной карьере пришёл конец. Разгадать сегодняшнюю шараду вряд ли удастся до того, как его снимут с должности. Уж эти бизнесмены постараются. Эти воротилы могут тысячи просаживать в карты и в рулетку, но чтобы отдать вот так за фу-фу даже рубль по чьему-то приказу — это они не переживут. И что же произошло в самом деле? Появился какой-то супермен? Фантомаса нам ещё не хватало. В него стреляют, а он себе спокойно уходит. Нет, тут что-то не то. Явно кто-то сделал фокус-покус. Похоже на массовый гипноз. Эта мысль и обрадовала, и расстроила. Точно — это гипнотизёр. Найти-то мы его найдём. И не таких находили. Но неприятностей принесёт — всю жизнь отмываться будешь. С должности-то меня потеснят. Шутка ли, самого Рыжего грабанули? Но если быстро развернуться, так ещё посмотрим кто кого. Может, наоборот удастся в министры выйти. Между прочим, говорят, что гипнотизёра Вольфа Мессинга нельзя было удержать в тюрьме. Он мог легко загипнотизировать охрану и выйти в любое время. Если и этот такой же, то не очень-то просто будет с ним сладить. Но человек есть человек. Генерал вспомнил, что на эту тему есть народная пословица, но никак не приходило в голову, как она звучит — не то на всякую телушку своя полушка, не то на всякую полушку своя телушка. Во всяком случае, он почувствовал, что дело всё-таки должно иметь реальную почву, а потому будет иметь решение. Но скандала с утра не избежать. И как в воду смотрел. Утро для генерала началось очень рано. Позвонил сам министр. — Ты что же это там спишь? Ничего себе! Москва на ушах ходит, а ты в постели валяешься. — Так я же там был, Валериан Валериевич. — Знаю, что был. Толку-то. Где этот проходимец? Взяли его? Знаешь, кто это? — Нет пока. — А нет, так нечего в постели валяться! Быстро в кабинет! Президент уже знает. Ищите! Трубка загудела рассерженными короткими гудками. Генерал понял, что не ошибся в худших своих предположениях. Жизнь давала трещину. Можно и погон лишиться. Вот ведь беда. Только что прильнувшая было к мужу жена, услыхав короткий разговор по телефону, недовольно отвернулась, свернувшись калачиком и бурча в подушку: — Вот уж и министр ни свет ни заря звонит. Делать им что ли нечего? Нормального утра дождаться не могут. — Замолчи ты! — рявкнул генерал. Тут увольнением пахнет. Потеряю всё, будешь тогда бурчать. — А что случилось, дорогой? — испугалась жена. — Что-что? Гад какой-то казино ограбил. С пол миллиона долларов хапнул. |
