Словом, меры кое-какие на случай ограбления принимались. Не знали только, как избежать встречи с Зивелеосом и каким способом с ним бороться. Ни в одном банке он так и не появился. Многие решили, что такое серьёзное заведение, как банк, ему просто не по зубам. А когда заметили, что он вообще нигде не появляется и ничем себя не обозначает больше, то начинали подумывать, что на самом деле был какой-то фокус, который не так легко повторить. А находились и такие, что утверждали будто Зивелеос давно пойман, но правительство не хочет об этом говорить, пока не выудит у него все секреты. Другие догадались даже до того, что ФСБ хочет использовать Зивелеоса в своих целях для работы за рубежом, и потому о нём замалчивается всякая информация.

Последней точки зрения придерживался и Борис Анатольевич до того самого момента, как он увидел ненавистную личность за своей спиной, что вызвало неожиданно аллергическое состояние безвольности. Ему не хотелось умирать.

Он прошёл впереди Зивелеоса через большую прихожую, вошёл в зал для приёма гостей и остановился у дивана, обернувшись и вопросительно глядя на массивную фигуру в знакомой уже ему шляпе, очках, чёрном костюме и кожаных перчатках.

— Садитесь, — скомандовал Зивелеос.

Борис Анатольевич покраснел от страха. Его веснушчатое лицо стало почти таким же рыжим как волосы на голове. Он сел.

— Я вас долго не задержу, — успокоительным тоном сказал Зивелеос. Откройте, пожалуйста, ваш сейф и достаньте деньги.

— У меня нет здесь сейфа, — пролепетал Борис Анатольевич, начиная дрожать всем телом.

— Это странно слышать, но не имеет значения. Достаньте деньги оттуда, где они лежат.

Борис Анатольевич хоть и испугался, но заметил, что голос Зивелеоса не громыхал, как в казино, однако догадаться, был ли он настоящим голосом его владельца, или всё же изменён усилителями, не представлялось возможным. Звук продолжал быть каким-то металлическим. Но не это сейчас было важно. Человек, которому подчинялось почти всё в стране, человек облечённый не только властью, но и денежным могуществом короля, способного всё и всех купить, вдруг оказался в подчинении неизвестно кого. В это невозможно было поверить, но и не верить было нельзя.

На Бориса Анатольевича смотрели огромные очки, за специфическими стёклами которых, трудно было разглядеть, какого цвета и каких размеров были реальные глаза человека. Однако от них исходил приказ, исполнять который никак не хотелось.

— Я не держу дома денег, — вяло промямлил он.

— В таком случае я не буду с вами церемониться, уж поверьте. Найду всё сам, но вас при этом в живых не будет, как вам ни жаль. У меня есть постановление о ликвидации вас, как личность, ограбившую народ.

— Я никого не грабил.

— В таком случае, не объясните ли вы мне, как простой научный сотрудник заштатного научно-исследовательского института с окладом в пересчёте на сегодняшний день не более ста долларов смог превратиться честным путём в магната с состоянием в миллион раз превышающим среднемесячный оклад простого рабочего? Я существенно снизил ваше действительное денежное состояние, но это для простоты расчётов. Всё, что я сказал, у меня записано в постановлении о необходимости прекращения вашего существования на земле. Так что вам полезно думать сейчас не о том, как спасти деньги, а о том, как вернуться в жизнь. Считайте, что у вас её уже отобрали. У меня есть некоторые условия, на которых я могу вернуть вас к жизни, но об этом несколько позже. Показывайте ваши деньги.

При последних словах Зивелеос достал откуда-то чёрную трубочку и направил её на изящную хрустальную вазу, украшавшую собой журнальный столик из толстого стекла на массивной чёрной ноге — ваза, жалобно звякнув, рассыпалась на мелкие кусочки.

Борис Анатольевич не стал спорить, а направился прямо в свой кабинет в сопровождении Зивелеоса.