— Это прецедент, — с сомнением в голосе заметил президент. — Опять скажут, что я заболел и нахожусь при смерти, а от народа скрывают правду.

— Но это лучше, чем, если этот Зивелеос влетит к вам, а никто не сможет защитить, — попытался убедить его генерал.

— Да, лучше. Значит, сделаем так. В Барвихе на приёмах будет мой двойник. Скажем, что я слегка приболел простудой. Только никаких интервью. А я буду в нашем бомбоубежище там же. Встречать кого нужно можно и внизу достойно. Но не думай, что я собираюсь всю жизнь свою там проводить. Даю тебе… — и президент определил срок для решения вопроса.

Генерал собирался уходить, когда президент задержал его взмахом руки:

— Так ты говоришь, что твой предшественник сам приехал помочь этой сволочи Рыжаковскому? А потом они решили не докладывать никому? Так они могут до чёрт те чего договориться. Вызови-ка Казёнкина к себе и подключи к расследованию. Поможет разобраться с этим, подумаем и над его судьбой. Мы ведь тоже не звери. А он мно-о-го знает, — протянул президент многозначительно. — Определи его себе замом вне штата. Сделай его руководителем операции по этому Зивелеосу, но не афишируйте перед журналистами. Собьём их с толку.

После ухода генерала президент тут же вызвал к себе Рыжаковского. Тот явился с трясущимися руками, которые пришлось скрестить на груди, потом спрятать за спину, чтоб не было заметно дрожи. Но президент заметил:

— Ты не трясись. Не я сейчас тебе больше всего опасен. Смотри, чтобы опальный генерал, с которым ты вздумал якшаться, тебя не подвёл под монастырь.

Рыжаковскому показалось, что кожа на его лице не то чтобы белеет, а даже зеленеет от мысли о том, что президенту уже всё известно, хотя они с Казёнкиным были уверены в обратном.

— Ты кому это перевёл восемьсот тысяч сегодня? И зачем? А миллионы долларов мог бы мне отдать, целее были бы, — криво усмехнувшись, будто в шутку сказал президент. — Ну да не трудись объяснять. Мне и так всё известно. Рекомендую сегодня же улететь к чёртовой матери отсюда. Проведёшь вроде бы переговоры с валютным фондом. Потом увидим, что с тобой делать.

Рыжаковский взялся уже за ручку двери, чтобы выйти и улететь, когда услышал в догонку:

— Ладно, переведи там ещё десять на меня через зятя, чтоб осадка на душе не оставалось, а то видишь, как осложнилась ситуация? У меня тоже могут потребовать.

Согнувши свою огромную фигуру в дверях, Рыжаковский вышел, не оглядываясь, понимая, что десять миллионов могут вырасти и в большую сумму, задержись он ещё на пол секунды.

Сегодня у всех был полный атас.

Компания «Лестница»

Это было огромное, можно даже сказать, в чём-то красивое здание из стекла и бетона на Варшавском шоссе. В нём размещалась одна из крупнейших частных компаний «Лестница», которая занималась защитой прав и свобод частного бизнеса и объединяла в себе много других более мелких компаний, занимающихся тем же, то есть в неё входили, в частности, газетно-журнальные объединения и телевизионные каналы с общим ключевым для всех словом «Вралька». Жители столицы да и далеко за её пределами знали, что если издание называется утренним, вечерним, вчерашним или будущим, недельным или месячным, но со словом «Вралька» — это означало, что относится сие издание к компании господина Утинского под кодовым названием «Лестница», подразумевающее, что тот, кто ступил на порог этой компании, будет всенепременно подниматься вверх по ступеням благополучия и процветания, если, разумеется, будет соответствовать всем требованиям «Вральки».

Компания была могущественной, со своими службами безопасности, контролями и разведками, спецохраной и спецпрослушиванием, спецпитанием и спецслужащими.