В одиночку, дорогой наш Робин Гуд, вы сейчас ничего не сделаете. Даже мы, владельцы крупного частного бизнеса, ненавидя в душе друг друга, объединяемся, чтобы выстоять в борьбе за мировые рынки сбыта, развивая своё российскоё дело. Объединяемся и против летающего чуда, а, значит, найдём на вас управу. Сколько верёвочка ни вьётся, а конец найдётся. Вот и получается, что вам лучше присоединиться к нам, а не выступать против.

Зивелеос внимательно слушал олигарха. Мысли, которые тот высказывал, давно беспокоили самого Николая, но выводы, которые он делал из них, были совсем иными, а потому в ответ Абрамову Бору он сказал:

– Благодарю вас за сведения, которыми вы меня снабдили. Они мне пригодятся. Но я пришёл не для душеспасительных разговоров, а по делу. О сути его вы правильно догадались. Мне нужен сегодня миллиард. Будьте любезны распорядиться перечислить его по следующим адресам, – и Зивелеос, достав из нагрудного кармана комбинезона записную книжку, бросил её на стол.

– Но это уж слишком! – возмутился Абрамов Бор. – У других вы брали меньше.

– Не скаредничайте, Борис Абрамович. Вам это не к лицу. Кроме того, вы же сами только что сказали, что вам эти потери компенсируют, да с процентами. Распорядитесь быстро, а то мне хочется посадить вас на макушку одного из куполов вашей дачи, чтобы у вас не возникло смешного желания сбежать от меня.

Прекрасно понимаю, что ФСБ уже оповещено о моём визите, и они стоят на ушах, выдумывая способы воздействия, но поверьте мне, у них пока ничего толкового в руках нет. Так что исполняйте свою святую обязанность помогать обездоленным, а как поступит потом государство, мы ещё посмотрим. Вы отвечайте за себя. И не тяните время. Вы, кстати, почему то всё время посматриваете на часы. Ждёте таки кого то, но это ваши проблемы. У меня свои. Даю пять секунд на размышления. Время пошло: раз… два…

Громкий голос Зивелеоса звучал вполне убедительно.

Абрамов Бор вскочил, выплюнул изо рта сигару, торопливо достал из футляра на поясе мобильный телефон и набрал нужный номер. Услыхав ответ, поднял со стола записную книжку Зивелеоса, на первой странице которого были аккуратно выведены номера банковских счетов против проставленных сумм в рублях и начал диктовать, требуя немедленно совершить нужные операции по переводу средств.

По телефону что то спросили, и Абрамов Бор мрачно бросил в трубку:

– Приеду и подпишу. Вы меня знаете.

Но тут вмешался Зивелеос:

– Пусть привезут реквизиты сюда, Борис Абрамович. Я могу подождать, и вы подписывайте их при мне. Но, если хотите, я перенесу вас к банку сам.

– Только не это, – испуганно воскликнул Абрамов Бор и прорычал в трубку:

– Везите всё ко мне немедленно. Даю вам пятнадцать минут.

Зивелеос улыбнулся, говоря:

– Вот теперь можно и пофилософствовать. Какую тему вы бы хотели ещё затронуть в оставшуюся четверть часа нашего общения?

Абрамов Бор утомлённо плюхнулся в кресло и, заметив выпавшую на стол сигару, взял её снова в зубы.

Пару минут он приходил в себя и молчал, но потом всё же справился с собой и сказал:

– Честно говоря, Николай Степанович, я даже рад этому происшествию. А то других навещали, а я вроде как мелкая сошка был, которую вы просто не замечали. Теперь вот тоже удостоился вашего внимания. Но меня всегда интересовал один вопрос, на который никто пока не может дать ответ, а вы его наверняка знаете. Что это за имя такое странное у вас – Зивелеос? Оно что то означает или это тайна для всех, которую нельзя раскрыть? Вы могли бы рассказать об этом тихо, только для меня, если это технически возможно.

Николай громко рассмеялся.

– Не хочу вас обижать, как человека, но, если бы мне хотелось рассказать кому то о своей тайне с условием её сохранности, то вы были бы в числе последних, на ком я остановил бы свой выбор.