Значит, громила все-таки куда-то уехал. Смитбек поспешил за Флако по узкому коридору, затем по другому такому же. После нескольких дней в камере он чувствовал себя необычно, делая больше двух-трех шагов зараз. Неожиданно Флако открыл металлическую дверь, и они вышли на яркое солнце. Смитбек остановился, на мгновение ослепленный.

– ¡Date prisa! — тихо приказал Флако, схватил Смитбека под руку и ткнул его пистолетом в бок.

Они оказались в проулке, где Смитбек и попал в засаду. Рядом с дверью стояла сливочного цвета «импала»-купе шестидесятых годов. Смитбек видел множество таких машин, когда работал полицейским репортером в Майами: транспорт гангстеров, разбитый и потрепанный, но все еще пригодный для езды. Внутри он нашел бумажный мешок с расческой, дешевыми солнцезащитными очками, упаковкой влажных салфеток и сложенной футболкой с логотипом какой-то местной музыкальной группы. Флако выехал на бульвар, потом свернул на север, на Сорок первую, а Смитбек тем временем снял грязную рубашку, натянул на себя футболку и принялся как мог счищать грязь с брюк. Зеркало на пассажирском щитке отражало пугающую картину: окровавленное лицо в брызгах блевотины, с темными спутанными волосами и отросшей щетиной. Со щетиной он ничего поделать не мог, но несколько влажных салфеток отчасти приблизили его лицо к норме. Солнцезащитные очки и искусно зачесанные набок волосы хорошо скрыли синяки. Когда он закончил, машина уже находилась в центре города и быстро приближалась к Келлог-стрит. Смитбек убрал свою рубашку в бумажный пакет, свернул его и бросил на пол, как раз когда они выехали на Келлог. У него не осталось времени подготовиться к тому, что должно было произойти.

Но что должно было произойти? Все его усилия были направлены на этот момент: добраться до центра, уехать подальше от этой дьявольской тюрьмы. Он не знал Форт-Майерс достаточно хорошо, чтобы сочинить что-нибудь получше; ему пришлось импровизировать. Одно было ясно: он не может просто так выскочить из машины и пуститься наутек. Флако пристрелит его без малейших колебаний, а потом, обдирая покрышки, понесется назад в tienda и будет судорожно придумывать удовлетворительное объяснение преждевременной кончины Смитбека. Единственный его шанс — увидеть проходящего мимо копа. Но, как и обычно, когда тебе нужно, ни одного копа поблизости не было, и Смитбек понимал, что его время истекает. Приблизительно в полумиле впереди начинался другой квартал, менее престижный, менее благополучный, где ухоженные здания уступали место домам флоридской бедноты.

— Сбрось скорость, — сказал он Флако.

Черт, нужно что-то делать, и делать быстро.

— Где это, cretino?

— Рядом. Понял? Эти дома мне знакомы. Я узнаю, когда увижу.

Флако сбросил скорость, Смитбек оглядывал окружающие здания, изо всех сил стараясь скрыть растущую панику. По другую сторону улицы, ближе к Флако, небольшие особняки уже уступили место более крупным коммерческим зданиям. Многие дома со стороны Смитбека все еще щеголяли красивой черепицей, но и они стали менее привлекательными, а за их задними дворами начиналось болото, заросшее кустарником.

— Вот он! — закричал Смитбек, скорее от отчаяния, показывая на особенно большое и вычурное здание, к которому они приближались.

Флако проехал немного вперед, развернулся на следующем перекрестке, подъехал к указанному дому и остановился на другой стороне улицы.

Смитбек почти боялся посмотреть на это здание. Ему пришлось выбирать одно из них, и у него не было времени сравнивать относительные достоинства каждого строения. Это походило на игру в русскую рулетку.

Вывеска, слава богу, оказалась симпатичной, из лакированного красного дерева с рельефными буквами. В верхней части вывески красовалась главная надпись: «ФЛАГЛЕР БИЛДИНГ».