Я увидел, как Хэл постучал по секундомеру и улыбнулся.

– А мы здесь не для этого, Пигмалион. – Я опустил оружие. – Мы просто заняли места в партере и ждем, когда приступит к работе терминатор.

Глава 30

Где‑то в недрах Гуверовской Дамбы Пол Уорнер дернул рубильник, и вся, до последнего ватта, энергия, произведенная гигантской турбиной, потекла в электросеть Меркурия. Перед моим мысленным взором на мгновение возник образ вспыхнувших и перегоревших по всему району лампочек, и какой‑то частью сознания я посочувствовал охваченным паникой и ужасом жителям, оставшимся в темноте. Тем более что их нынешнее состояние покажется им просто блаженством, если мы потерпим неудачу.

Штормовая волна энергии ударила в кристаллическую башню, и та покачнулась. В это мгновение решалась судьба нашего замысла. Мы воспользовались башней‑вратами, чтобы перекачать энергию с Земли в маленькое частное владение Пигмалиона. У меня на голове зашевелились волосы, по коже побежали мурашки. Даже Темный Властелин повернулся к башне. На его лице, разрисованном голубыми тенями, отразились гордость и благоговение.

Кристаллы башни приобрели глубокий синий цвет сапфира и загудели. Золотые и серебряные молнии вспыхивали в них и метались, словно выдры, туда и сюда, отражаясь от граней кристалла.

Башня засияла так ярко, что на земле появились голубые тени, и безмозглые воины Пигмалиона замедлили свое наступление.

По выражению лица Пигмалиона я понял, что безмерная красота башни очаровала его. Он смотрел на нее, как смотрит мужчина на женщину своей мечты, явившуюся ему, и только ему. Башня была его связью с Землей, ключом к обладанию властью над родным миром, а мы обеспечили его источником питания, достаточно мощным, чтобы он мог перебросить туда столько войск, сколько пожелает. Мы внесли последний штрих, необходимый для воплощения в жизнь его грандиозного замысла.

Пигмалион пожирал башню голодными глазами, медленно скользя взглядом от верхушки до основания, потом вдруг заметил две золотистые нити, бегущие от основания к нашей группке. Он уставился на провода, словно на горящий фитиль, ведущий к пороховой бочке. Зачарованное выражение на его лице сменилось выражением ужаса, и впервые в жизни я увидел страх в глазах Темного Властелина.

– Что вы наделали?! – завопил он, понимая, что уже ничего не успеет сделать.

От круга кабеля, выложенного «Апачи», в небо взметнулась стена золотистого света. Она достигла небесного купола и слилась с ним в единое золотистое целое. Небо внутри цилиндра прогнулось, словно мембрана, на которую, бросили камень, но светящаяся оболочка выдержала напор и вернулась в прежнее положение, затем снова прогнулась, но уже сильнее.

Выдержала она и второй натиск, но на этот раз я почувствовал, как протоизмерение содрогнулось от свистящего стона. Я посмотрел на Пигмалиона и увидел, что он скорчился от напряжения, словно пытался своей болью и сосредоточенностью укрепить защитную оболочку собственного святилища. На его лице появилась гримаса, сменившаяся ухмылкой, и я ощутил его торжество, но и то, и другое скоропостижно скончалось.

Во время третьего приступа защитная сфера измерения не прошла испытания на упругость и раскололась. Небо в центре цилиндра треснуло, словно скорлупа, и его кусочки упали внутрь. В падении они прилипли к стенам цилиндра, и золотистое сияние стало ярче – межпространственные врата всосали энергию, которую Пигмалион использовал для укрепления своего владения. Еще один кусок упал внутрь, потом два других исчезли в черной бездне за трещиной.

НЕТ! Мысленный крик ужаса пробрал меня до глубины души и внушил почти жалость к маленькому человечку, парящему надо мной. На мгновение – страшное, болезненное, кровоточащее мгновение – Пигмалион вспомнил, что значит быть человеком в присутствии одного из самых могущественных Темных Властелинов во Вселенной.