-  Я был занят, - молвил Эйген, с предвкушением глядя, как женщина снимает с себя одну за другой полупрозрачные юбки. - Меня вызывал к себе Повелитель.

    -  В последнее время он довольно часто нуждается в твоем совете, мой господин.

    «Скорее, Олаканн нуждается в мишени для угроз и обвинений», - подумал хан'анх, но невеселые мысли не помешали ему возжелать наложницу, как только она избавилась от последней юбки.

    И не только пожелать, но тут же воплотить все свои желания в реальность. Тем более, что Хиннга ничуть не возражала против любых прихотей господина хан'анха. Даже, если они были… не совсем привычны. Постельные утехи с Эйгеном таили в себе серьезную опасность. От трогательной нежности он мог сразу же перейти в состояние безудержной злости, и тогда… держись Хиннга! Его пощечины и тумаки отольются на нежной коже лиловыми кровоподтеками, которые не под силу свести даже колдовством. Рука, привыкшая к мечу, даже вполсилы бьет очень и очень больно.

    Впрочем, все дэй'фа таковы. Некоторые могут и убить под влиянием внезапного порыва. А потом долго сожалеть и лить слезы, которые, как известно, мертвых не воскрешают.

    -  Повелитель недоволен. Рыжий снова на голову разбил отряд Согана. Йагра'су едва не погибла, - пожаловался Эйген.

    После хорошего секса он становился говорлив. А Хиннга, напротив, вся обращалась в слух. В этом заключалось её основное достоинство, а вовсе не там, где оно располагается у остальных женщин.

    -  Рыжий так силен?

    -  Силен, - признал Эйген. - Его люди - отважные и умелые воины. Да и сам он в бою стоит многих и многих. Если ты не забыла, то он и меня сумел победить.

    Женщина прикусила язычок, опасаясь спровоцировать вспышку гнева. Но Эйген вовсе не склонен был вновь переживать из-за той давней истории. Тогда горечь поражения испытали все, даже Повелитель. Пример Рыжего оказался заразителен, униэн воодушевились и, объединив усилия, отбросили армию дэй'ном за горы. И все же хан'анх вспоминал ту войну с удовольствием. Именно тогда погиб Финигас, а его старший сын ославил себя отступничеством, лишился всего, что только способен потерять униэн. Не только власти, не только чести, не только благоволения Верховного короля. Это, в общем-то, сущие мелочи. Он перестал быть Волшебником и Созидателем. Как такое могло случиться, Мэйтианн'илли хранил в строжайшей тайне. Но факт остается фактом. Мысль о бесконечном страдании, на которое обрек себя заклятый враг, грела Верховного Вигила - хан'анха Эйгена в самую суровую зиму и не давала отчаяться после очередной жестокой выволочки Повелителя. Рыжему все равно хуже.

    -  Он красив? - полюбопытствовала Хиннга.

    -  О, женщины! Вы готовы всё простить за смазливую мордашку, - добродушно рассмеялся Эйген. - Не особенно. Лицо как лицо. Только яркие волосы делают его облик памятным.

    Самому хан'анху больше всего запомнились доспехи униэн: нагрудник, инкрустированный малахитом и серебром, мельчайшего плетения кольчуга, идеально подогнанные пластинчатые наплечники. И, разумеется, не забыть его знаменитое Крыло. Свой великолепный меч Рыжий небрежно положил на правое плечо. Полированное лезвие блестело, как зеркало, отбрасывая яркие блики на небритую щеку униэн.

    «Неужели ты считаешь, что мы примем ваши условия?» - спросил он тогда. - «За кого ты меня принимаешь? За одного из твоих дэй'о? Таких, как ты, хан'анх, я убивал, убиваю и буду убивать».

    И эта ухмылка во весь его немалый рот еще долго снилась Эйгену в кошмарах.