— А-А, — злобно прошипело оно, увидев, что место, где только что стояли друзья, опустело. Теперь там только ярко блестели драгоценные камни. — ВЫ ПРЯЧЕТЕСЬ ОТ МЕНЯ, ЧЕРВИ? ВЫ УКРЫЛИСЬ В МОЕЙ СОКРОВИЩНИЦЕ И ДРОЖИТЕ ОТ СТРАХА? ТАК И ДОЛЖНО БЫТЬ.

Жаба ударила лапой, золото зазвенело, голос чудовища гулко разносился по всей пещере:

— Я ГЕЛЛИК! САМ ПОВЕЛИТЕЛЬ ТЕНЕЙ БЛАГОВОЛИТ МНЕ. МОЙ ЯД ПОБЕЖДАЕТ ЕГО ВРАГОВ!

Злой рев подхватило эхо. Укрывшись в блестящей насыпи из монет и ожерелий, Лиф, затаив дыхание, с ужасом ловил каждое слово. Он знал, что друзья где-то рядом, но боялся позвать их, боялся даже пошевелиться.

— ОН ДАРОВАЛ МНЕ ЭТУ ГОРУ И ДАЛ РАБОВ В УСЛУЖЕНИЕ. ОН ЗНАЕТ, ЧТО НА МЕНЯ МОЖНО ПОЛОЖИТЬСЯ. ОН ДОВЕРИЛ МНЕ УБИТЬ ВАС, ЧЕРВИ! ОН ПРИКАЗАЛ БЕРЕЧЬ КАМЕНЬ, КОТОРЫЙ ВЫ ВИДИТЕ НА МОЕМ ЛБУ. ВОЗМОЖНО, ДРУГИЕ СЛУГИ ОГОРЧИЛИ ПОВЕЛИТЕЛЯ, НО ТОЛЬКО НЕ Я!

Вереница мыслей пронеслась в голове у Лифа. Чудовище знало, что они придут. Знало, что им нужен изумруд. Как только они покажутся ему на глаза, как только попробуют сбежать или атаковать, оно убьет их.

Повисла тишина. Жаба рыскала взглядом по пещере. Минуты тянулись. Наконец Геллик заговорил вновь, его голос был тихим, хриплым, вселяющим ужас:

— Я знаю, вы где-то тут. Покажитесь, черви. Я не намерен ждать. Я убью вас в вашем же укрытии.

Раздался звон золота, разлетающегося во все стороны. Жаба поползла к ним, неуклюже переставляя тяжелые лапы. Она была все ближе и ближе.

— Я раздавлю вас и буду наслаждаться вашими криками, черви, — шипел Геллик. — Вы пойдете на корм мухам.

Лиф притаился, крепко сжимая меч. Он был на удивление спокоен. Он уже решил, что дождется, пока чудовище подойдет поближе, и попробует поразить его мечом в живот. Пусть даже гномы считают, что это не поможет. Возможно, он умрет, но это тем более произойдет, если он не будет сопротивляться.

Чудовище было уже близко. Так близко, что сквозь просветы между драгоценными камнями Лиф видел его тень. Пояс Тилоары с каждой минутой становился все горячей. Пояс почувствовал близость изумруда — изумруда, который никогда не вернет себе былое сияние, а так и останется тусклой стекляшкой на лбу у гигантской жабы.

Пришла ли пора выскочить из укрытия и предпринять последнюю попытку? Нет. Нужно подождать еще один миг. Миг, но не более того. Лиф подумал о Барде, Жасмин и двух оставшихся верными обещанию гномах. Они притаились где-то рядом. Где точно, он не знал. Больше всего Лиф боялся услышать предсмертные крики друзей, лучше погибнуть первым. Так будет легче.

Он вспомнил о Кри, Филли и Прин, ждущих их возвращения. Он надеялся, что гномы отпустят их, что они смогут невредимыми выбраться с горы. Возможно, Кри и Филли снова вернутся в лес Безмолвия, а Малышка доберется до рощи, увидит семью. Как же Прин все-таки похожа на его детскую игрушку.

Он невольно улыбнулся, припоминая, как увидел ее в первый раз, пьющей воду из Спящего родника.

В голове у Лифа мелькнула безумная мысль. Молниеносно рука скользнула с рукоятки меча на пояс, к которому была пристегнута фляга.

В следующую секунду монеты и драгоценности, укрывающие его, подлетели вверх, подброшенные могучей жабьей лапой.

— Я ВИЖУ ТЕБЯ, ЧЕРВЬ!

Чудовище нависло над мальчиком, склонив уродливую голову, высунув липкий язык. Но Лиф уже сорвал крышку и, прежде чем жаба успела нанести новый удар, закинул флягу с водой из Спящего родника прямо в ухмыляющуюся пасть и упал на колени.

Геллик проглотил наживку и зашипел.

— ТЫ… — Он подавился и забился в агонии, закатив выпученные глаза.

Чудовище хотело рвануться вперед, но его лапы уже пустили могучие корни, пробившиеся сквозь груды золота. Жаба кричала.