Она вывела машину на Берити-стрит и остановила ее у самого бордюра.

Мы вышли из машины и направились в Баттери. Найдя там удобный, отдаленный от других столик, мы уселись за ним и я заказал коктейль.

— Я не считаю, что все совершенно безнадежно, — сказала она, — у меня есть надежда, что я выпутаюсь. Я не немка, а австрийка, и, верите вы мне или нет, меня заставили заняться этим ужасным делом. Многие женщины шпионят для Германии, они вынуждены это делать, хотя и не хотят этого. Я — одна из них, и не вижу причин, чтобы не спасти свою жизнь.

— Если она стоит этого, — заметил я. — Но что именно заставило вас так быстро переменить свои убеждения? Откуда такой внезапный поворот и страх?

Она пожала плечами, кисло улыбнулась и сказала:

— Думаю, что виной всему вы. Вы оказались очень внимательны к нам и собрали такое количество материала, свидетельствующего против секции, и что ни у кого из нас нет ни малейшего шанса выбраться из Англии. Я убеждена в этом, а умирать мне не хочется. Я еще хочу пожить. Возможно, когда кончится война, жизнь станет прекрасной.

— Боюсь, что скоро вы меня совсем растрогаете, — сказал я. — Давайте лучше ближе к делу. Что вы предлагаете?

— Хорошо, — проговорила она, понизив голос. — Вы должны мне обещать, что я не буду расстреляна. Я, разумеется, ничего не говорю о коротком пребывании в тюрьме. Это я смогу перенести, зная, что наступит день, когда жизнь вновь улыбнется мне.

— Так. Наградить мы вас должны спасением вашей жизни, а это штука дорогая. Что же вы предлагаете взамен?

— Если вы дадите мне такое обещание, то я расскажу вам все, что вас интересует в настоящее время.

— Что вы имеете в виду, Лейзл?

При этом имени она вздрогнула, но, не меняя тона, продолжала:

— Да, Лейзл Эрнст. Я уже говорила вам, что уверена в том, что вы знаете о нас почти все, но думаю, что некоторые дополнения не помешают, они касаются нашей группы и ее планов на заключительный период деятельности. Я расскажу вам все об информации, которую группа собрала здесь, о том, каким образом эта информация будет переправлена в Германию, более того, я проведу вас и ваших друзей в одно место, расположенное за городом, где после завершения работы встретятся все участники нашей группы.

— А когда эта работа завершится? — спросил я и, допив коктейль, сделал знак буфетчице подать еще.

— Практически, работа закончена, — ответил она. — И если вы хотите добиться успеха, то должны действовать очень быстро. Но прежде всего, вы должны мне обещать…

— Ничего, — сказал я. — Ничего я вам не обещаю, Лейзл. А если бы и сделал это, то мое обещание ничего бы не стоило. И неужели вы думаете, что я такой идиот, чтобы заключить с вами сделку? Неужели вы так думаете?

Она пожала плечами.

Я предложил ей сигарету и закурил сам.

— Послушайте меня, фройлен Эрнст, — сказал я. — Мой вам совет — говорить сейчас и говорить все, что вы знаете. Без каких бы то ни было обещаний с моей стороны и без каких бы то ни было торгов. Если вы имеете информацию, которая может оказаться полезной для меня, то я могу попробовать что-либо для вас сделать. Я могу, но я не говорю, что я должен. Вот и все. Итак, будете вы говорить?

После минутного молчания она сказала:

— Я в ваших руках и вынуждена делать то, что вы скажете.

— Сколько человек в вашей группе?

— Ну… не очень много. Прежде всего, руководит группой и контролирует ее…

— Женщина около сорока с подчеркнуто голубыми глазами?

— Да. Фройлен Марта Хенкель.

Итак, возглавляла группу «тетушка».