Она повернулась ко мне, поклонилась, плотно удерживая шлем в левой руке, затем выпрямилась и игриво подмигнула внучаре.

— Я, о царь, знай, давно уже вожу дружину своего отца, когда надо собрать дано с податных племен, нет в наших землях такого мужа, что одолел бы меня в честном поединке.

— Ничуть не сомневаюсь в этом. — уж не хочет ли эта старая кобыла выйти за Утмира?

— Но поход твоих людей к нам доказал, что мужа искать стоит мне здесь. Знай — перед ликами предков и богами я поклялась, что не отдамся никому, кто не сможет победить меня.

Ага, «алярм» по поводу Утмира временно отменяется — такую ему даже при игре в поддавки пока не одолеть.

— Если ты, прекрасная и воинственная дева, кого-то присмотрела себе в наших пределах — скажи. — ответил я. — Но не убивай проигравшего. Мне каждый воин дорог.

— Убить?.. — в голосе княжны появилась задумчивость. — Боюсь, я на это не способна — убить своего избранника.

— Кто же он, что затронул твое сердце? — Валисса даже вперед подалась, любопытствуя.

— Витязь славный, витязь сильный… — Нарчатка обнажила меч, уже ашшорский, более качественный чем те, что делают в ее краях. — Латмур Железная рука, сразишься ли ты со мной? За тебя пойду, если одолеешь!

Я повернулся ко Ржавому и не без удовольствия понаблюдал за его прострацией.

— Надо князь, надо. — произнес я негромко. — Или ты думал, что сына женишь, а сам избегнешь радости сей? Опять же, через тебя Ерхо-Рэймо родичем мне станет. Вперед, князь, не осрами Ашшорию.

— Что же молчишь ты? — задорным голосом продолжила княжна, обращаясь к Ржавому. — Что боя со мной убоялся — не поверю. Насчет же приданного тебе тоже нет нужды переживать — все лодьи, что стоят нынче в гавани, и товары в них, принадлежат лишь мне, так что не нищенка я какая-то, что к богатому жениху с голодухи ластится. И люди, что со мной прибыли — это дружина моя.

Хех! Семь десятков опытных бойцов — это сила. Как и на что она их в Ашшории-то планирует содержать?

— Может, — Нарчатка недобро прищурилась, — собой я нехороша, или недостаточно славного я для тебя рода?

У-у-у-у, блин… Правду говорят, что хотя мужчина, для того чтобы затащить женщину в постель, и способен на любую подлость, но в этом его легко обойдет девушка, твердо решившая выйти замуж. Да заикнись сейчас Железная Рука (или хоть кто-то из присутствующих), что дочь какого-то варварского князька не ровня человеку, у которого ашшорская царевна в снохах, и все: прощай союз с Ерхо-Рэймо, прощай весеннее наступление зимнолесцев, прощайте хоть какие-то торговые перспективы в ближайшие лет полста.

А уж сказать Нарчатке, что она крокодила — это вообще… К тому же ни разу не правда.

— Вдов он шибко давно. — вмешался я. — Позабыл уже, как с девицами общаться. Счастью своему поверить не может, не видишь разве, княжна? От радости ошалел.

— Интересно, — чуть слышно обронила невестка, — что она в тебе такого вообще нашла?

Латмур мрачно покосился на нас с Валиссой, надел шлем, и шагнул в сторону зимнолесской княжны, на ходу обнажая меч.

* * *

— Проходи, отец мой, присаживайся. Давненько не видались. — я указал настоятелю Обители Святого Солнца на кресло. — Не благодари за это, не стоит.

За то время, что я по Ашшории блукал, Тхритрава успел заметно осунуться и, кажется, еще больше поседел. Тяжела ты, шапка магупата…

Мндя, Лисапет — посмотри-ка на себя в зеркало, — сам после вояжа выглядишь так, что краше в гроб кладут.