На мгновение в трубке возникла тишина. Джеффри испугался, что Рандольф положит трубку.

— Ты меня слышишь, Рандольф?

— Какой у тебя вопрос?

— Является ли магнитофонная запись телефонного разговора достаточной уликой в суде?

— А человек, с которым ты разговаривал, знает об этом?

— Рандольф, не будь идиотом, конечно, не знает.

— Тогда не является.

— Но почему, черт побери.

— Это относится к вопросу о нарушении прав человека на личную жизнь, — невозмутимо ответил Рандольф и начал объяснять Джеффри его сущность.

Джеффри с разочарованием повесил трубку.

— Все по нулям, — бросил он Келли, взял чашку и вернулся на диван.

— Не верю я ему, — все не мог успокоиться он. — Один раз в жизни попросишь, и вот тебе…

— Но не он же выдумывал законы, — попыталась успокоить его Келли.

— Не знаю, не знаю, — покачал головой Джеффри. — Мне почему-то кажется, что большинство законотворцев — это юристы. Как в частном клубе. Они выдумывают какие-то свои законы и правила, а потом уже подсовывают их нам под нос, чтобы мы их выполняли.

— Ну, если не годится магнитофонная запись, — предложила Келли, — тогда я могу прослушать ваш разговор по параллельному телефону. В качестве улики я, естественно, выступать не смогу, но как свидетель — вполне.

Джеффри с восхищением посмотрела на Келли.

— Ты права. Я об этом и подумать не мог. Теперь нужно прикинуть, что я скажу Тренту Хардингу.

Глава тринадцатая

Пятница

19 мая 1989 года

19.46

Дэвлина вывел из состояния нерешительности телефонный звонок. Он все еще сидел в машине недалеко от дома Келли Эверсон. Двадцать пять минут назад он видел, как какая-то машина въехала во двор и скрылась в гараже. Он успел разглядеть водителя — симпатичную брюнетку с длинными волосами. Наверное, это и была Келли.

Он уже раз подходил к дому и звонил, но к двери так никто и не подошел. Дом казался пустым. Ничего не падало и не опрокидывалось, как во время его первого визита сюда, поэтому, постояв немного у двери, Дэвлин вернулся в машину ждать возвращения хозяйки. Но теперь, когда Келли наконец вернулась домой, он не знал, пойти ли ему сразу к ней или последить за дальнейшими событиями. Не зная, как поступить, Дэвлин оставался в машине, что, по его мнению, тоже было своего рода выходом из положения. Одна вещь, по крайней мере, заслуживала особого внимания: вернувшись домой, она так и не открыла шторы, что уже было необычно.

На этот раз звонил Москони. Дэвлину пришлось отодвинуть руку, чтобы не оглохнуть. Залог собирались аннулировать с минуты на минуту.

— Почему ты еще не нашел этого доктора?! — уже более спокойно, но все равно требовательно спросил Москони после того, как его силы иссякли.

Дэвлин напомнил ему, что неделя еще не закончилась, но Москони как будто не слышал.

— Я уже дал указание позвонить нескольким специалистам, чтобы они нашли меня.

— И зачем ты это сделал? — не удивился Дэвлин. — Я же сказал, что достану его даже из-под земли, значит, достану. Я уже кое-чего добился, поэтому, когда тебе позвонят, скажи этим ребятам, что они не нужны.

— Ты даешь мне гарантию, что в течение двадцати четырех часов будет хоть какой-то результат?

— Сейчас я на верном пути. У меня такое чувство, что сегодня вечером мы обязательно с ним встретимся.

— Ты не ответил на мой вопрос, — со злостью напомнил Майкл.