Я чувствовал себя странно. С одной стороны, это просто НПС, кусок кода, кучка полигонов, на которые натянуты текстуры. Но с другой… У него, конечно, нет души, но дергаться и извиваться от боли он будет точно так же, как настоящий человек. Вот тебе и запредельный уровень насилия в современных играх. Интересно, как на это отреагировали бы борцы с жестокостью?

А ещё я должен быть жёстким. Я солдат мафии, член Организации, хозяин этого района, который стрижет овец и охраняет его от волков. И должен добиваться своих целей.

К тому же это ответственность. В моем районе собрались печатать фальшивые деньги. К кому пойдут легавые, как не ко мне? То-то и оно.

— Давай, Тони, — сказал я. — Надевай перчатки.

— Вы уверены, босс? — спросил он.

— Я не босс, — покачал я. — Ты знаешь, что наш дон — мистер Гвидичи. И не дай Бог мне когда-нибудь дорасти до капо или дона. Да, я уверен. Это необходимо.

Мой подручный подошел к перчаткам, валявшимся на ринге, натянул их, вернулся ко мне и встал напротив старого барбера.

— Я спрашиваю в последний раз, — сказал я. — Кто разместил печатный пресс в твоей парикмахерской? Пойми, мне совершенно не хочется тебя пытать, но это мой район. И если он спалится, то копы нагрянут именно ко мне. К тому же дон будет не доволен.

— Этот район принадлежит дону Тотти, — сквозь зубы ответил он.

— Дона Тотти уже год как нет. А мы до сих пор расхлебываем его дерьмо. Слушай, если ты скажешь все добром, мы не станем тебя бить, а наоборот отпустим. Посидишь пару дней взаперти, пока мы не разберёмся с фальшивомонетчиками. Я тебе даже денег дам, чтобы хватило новое дело открыть в другом районе. Если это вопрос цены, то сколько тебе нужно? Две тысячи долларов? Три?

Это большие деньги по меркам Злых улиц, да и в реальном мире тоже. Можно машину купить, а уж на то, чтобы открыть парикмахерскую за глаза хватит. Но ведь не согласится, паскуда. Может быть, мне уважения в районе не хватает? Или просто разрабы сделали упрямство основной чертой его характера?

— Мою верность не купить за деньги, — проговорил он.

— Тогда протянешь ноги, старый дурак, — разочарованно выдохнул я. — Тони, приступай.

Антонио в отличие от меня по классу был не мошенником, а громилой. И несмотря на то, что аватар он себя выбрал худой и высокий, драться, очевидно, умел. С резким выдохом он впечатал кулак в грудь старого барбера, и тут же добавил в живот. А потом провел двойку по всем правилам поединка.

Вот тебе и благородное искусство английских джентльменов. Только мы не англичане.

Урона боксёрские перчатки почти не наносили, а вот боль — да. Старик задергался, то ли пытаясь подтянуться на руках, чтобы помешать моему подручному мордовать его, то ли просто от боли. Тони продолжил избивать его, а я отошел к приёмнику, и принялся крутить ручку. Новостей слушать мне не хотелось совершенно.

Сперва старик кричал и вздрагивал, потом начал жалобно хныкать. Удары становились все сильнее, Тони, распаляясь, бил все чаще. Я закрыл глаза, но перед внутренним взором все еще стоял вид избиваемого старика.

Впрочем, Антонио еще хуже, он после сегодняшнего напьется. Причём, не в игре, а в реальной жизни. Но если уж он хочет стать солдатом, то ему придется выполнять мои приказы.

— Достаточно, — сказал я, повернувшись, подошел к старику, и спросил у него. — Теперь ты готов говорить?

Тот только выругался на итальянском. И тогда я кивком предложил Тони продолжить.

Он колотил его словно боксерскую грушу в зале.