— Спокойной ночи, — дружно отозвалась молодежь.

— Вы много раз бывали в театре, в этом… — спросил Степан Олю, — ну, где от метро все начинается и билеты на штык накалывают?

— На Таганке? — Оля засмеялась. — Один раз. Туда трудно попасть.

Зина, пересиливая дремоту, прислушивалась к разговору.

— Высоцкий пел?

— Нет. Уже не помню, что за пьеса была. Без песен, — ответила Оля.

— Зин, да у тебя глаза слипаются! — приглядевшись к лаборантке, сказал вдруг Степан. — Ты же спишь.

— Вы так считаете, Степан Иванович? — Ее голос звучал сухо и официально.

— Не я так считаю, а твои глаза, — улыбнулся Азаров. — Что себя мучаешь?

Зина обиженно дернула плечами и поднялась.

— Завтра утром варить пшенную кашу или гречку?

— Все равно, — ответил бригадир.

— Сварю овсянку.

— Съедим и овсянку. — Степан взял несколько аккордов.

— Спокойной ночи. — Зина резко повернулась и ушла.

— Приятных снов. — Степан тихо запел:

Оля слушала, прикрыв глаза.

— Что это за песня? Я не слышала, — встрепенулась она, когда Степан закончил.

Азаров закурил.

— Песня как песня…

— Хорошая. Мне понравилась.

Степан отложил гитару:

— Сочиняют и получше…

— Спойте еще.

— Мешаем. Спят люди. А вы как?

— Ни в одном глазу. — Оля взяла в руки палку и стала ворошить костер. — Зина у вас строгая.

— Нет. Она добрая, внимательная ко всем.

— Может быть. Я хочу с ней заговорить, а она уходит. Или молчит.

Степан улыбнулся:

— До вас Зина была единственным цветком, как говорит Веня…

— А Анна Ивановна?

— Мать не в счет.

— Чья мать? Ваша?

— Нет. Это мы ее так называем. За глаза, разумеется, шефиню нашу. — Степан улыбнулся: — «У кого шахиня, а у нас шефиня». Афоризм Вени.

— Умная женщина, твердая… Завидую таким, — вздохнула Оля.

Степан присвистнул.

— Мать железная! Каждый день в любую погоду пробегает не меньше двадцати километров. Волевая. А как-то мне пришлось присутствовать при ее споре с академиком. Всемирно известным. Старик бледнел, краснел… Но все выслушал. Проглотил. С ней здорово работается. От души. Экспедиция — цель всей ее жизни. Если мы дело провалим, другой случай доказать свою идею вряд ли ей предоставят.

— Все-таки в чем суть идеи?

Степан пожал плечами:

— Идея простая. Сохранить змей. Изводят их тысячами. Для добычи килограмма яда губится до шести тысяч гюрз.

— А заповедники, то есть серпентарии?

Азаров махнул рукой:

— Гибнут в них змеи.

— Как же так? А научные методы?

— Отстает еще наука от практики. Потом, зачастую наука сама по себе, а заготовители — сами. Для заготовителей главное — количество.

— Почему бы ученым не взять в свои руки отлов?

— Был один такой. — Степан недобро усмехнулся. — Доктор наук. Профессор. Не читали в «Правде» фельетон?

— Подождите, что-то припоминаю. Он, кажется, еще ловил ядовитых насекомых в Средней Азии.