Конечно, не слишком сложные - их мозги не способны осознать длинные сочетания символов. Кабан стал Клыком, псевдопес -
Азиатом (у него были узкие темные полоски на морде, издалека напоминающие раскосые восточные глаза), а слепая собака - Лилит. Клык был туп и
абсолютно бесстрашен, Азиат - свиреп и очень быстр, Лилит - хитра и лукава. Змееныш предполагал, что позже присоединит к Своре еще несколько малых
групп, но пока что необходимо добиться полной слаженности от уже включенных в нее мутантов.
Через некоторое время он понял, что стал в сознании зверей кем-то вроде универсального вожака - неким сверхзверем, одновременно кабаном, псом и
собакой, объединившим черты разных пород. Могучим, свирепым, безжалостным, но справедливым. Однажды, когда они уже миновали Янтарь и остановились
под прикрытием гряды холмов, ему удалось ненадолго взглянуть на себя глазами Азиата. Змееныш увидел грозную косматую фигуру, состоящую из темного
дыма. Дым клубился, очертания беспрерывно менялись, фигура то становилась по-кабаньи громоздкой, то вытягивалась, превращаясь в волчью…
Рядовые мутанты, чьи сознания стали узелками псисети, воспринимали Змееныша как сильного зверя с умом человека, намного превосходящим их
собственный. А своим сержантам он представлялся аморфной демонической сущностью, могущественным зверочеловеком. Поначалу это сбивало с толку
примитивные разумы, мутанты даже пытались восставать против псиконтроля, но после смирились и на свой звериный лад решили, что Змееныш - некая
высшая сущность, Бог Зоны. После этого бунт стал невозможен.
Они встали на отдых в заброшенном поселке: мутантов надо было отпустить на охоту и дать им поспать. Полуразрушенные дома кишели крысами, и
элементы славно поохотилась. Теперь они спали - псевдопсы и слепые собаки рядом, кабаны в стороне, между ними псевдогигант, которого Змееныш назвал
Самсоном, а на окраине поселка - два матерых кровососа, Ромул и Рем. Эти имена Змееныш видел в детской книжке по античной истории, которую ему
когда-то, очень давно, давал читать Мазай.
Солнце пряталось за облаками. Хозяин Своры устроился в летней кухне посреди заросшего малиной и крапивой садика, разжег печку и лег на лавке,
глядя в огонь. В сероватой дымке ментального пространства отчетливо вырисовывалась цель - Лесной Дом на холме. Первый удар должен прийтись туда.
Оксану убил Слон, Мазая убил Заточка, а послал его опять-таки Слон, значит, сначала умрут эти двое. И все, кто вокруг них. А потом Змееныш начнет
планомерно очищать Зону от смрадного дыхания человеческой расы.
Элементы спали - он отпустил всех, кроме вожаков. Сознания Клыка, Лилит и Азиата едва заметно тлели, как и разумы Ромула, Рема и Самсона. Сеть
потускнела, почти не занимая внимание хозяина, - лишь благодаря этому он ощутил новые сознания. Внизу, под землей.
Они были куда разумнее зверей. Необычные, какие-то чумные, дикие сознания - нервные, вспыльчивые, агрессивные, полубезумные. Змееныш не сразу
понял, кто это, а когда сообразил - резко сел на лавке. Они могут быть полезны, так как способны на множество действий, которые не могут совершать
звери в силу своей физиологии. К примеру, ни кабан, ни псевдопес не способны швырнуть камень - разве что кровососы, хотя и они не очень-то это
умеют, у них другие достоинства. А уж здоровяк Самсон своей лапищей скорее способен раздавить камень в порошок, чем метко бросить его.
Змееныш потянулся под землю, где, как он понял теперь, находилось несколько подвалов, соединенных коридорами. |