— А вы, де Латом, что скажете?

Узколицый молодой человек привстал и, едва заметно поклонившись всем собравшимся, заговорил тонким голосом кастрата:

— Как верно сказал Тирон, мои люди готовы. Сейчас повсюду поют песни Ридондо. Этот гениальный поэт после смерти в ночь Кровавых Ножей стал народным героем. В тавернах, по всему городу, Кулла называют узурпатором и убийцей. Народ готов встать на сторону нового короля, чтобы свергнуть варвара-самозванца. Более того, даже среди пиктов заметно изменилось отношение к Куллу. Эти варвары беззаветно преданы своему вождю — Ка-ну. Но нам удалось посеять недовольство в их рядах. Как вы знаете, пикты — старинные враги атлантов. Нам пришлось лишь напомнить дикарям некоторые ныне забытые страницы биографии короля Валузии. Например, то, что Кулл сам водил отряды своих соплеменников не только в набеги на побережья Валузии и Лемурии, но и к берегам островов пиктов. Чтобы успокоить воинов, Ка-ну пришлось наказать нескольких смутьянов. Но это не затушило пожар, а лишь заставило людей затаить недовольство.

— И все же я полон сомнений, — продолжал граф. — Я не уверен, что все сработает так гладко, как мы планировали…

— Поверьте мне, королю придется отправиться за беглецами, — снова заговорил барон Блала. — Ну а на тот случай, если у него возникнут сомнения, наш уважаемый Ренар пошлет узурпатору пару писем. Несмотря на то что Кулл провел долгие годы среди цивилизованных народов, в душе он варвар. Он не сможет заглушить обиду и отказаться от мщения.

— Да, — согласился граф Фанара. — Все вы правы. Я думаю, тянуть больше нельзя. Сегодня же вечером мы похитим мою жену… К тому же мне кажется, что Брул Копьебой — этот кулловский прихвостень — что-то подозревает. Сегодня он явился в мой дом, нацепив этот мерзкий браслет в форме дракона. Мне пришлось сказаться больным. Я даже не спустился к гостям.

— Да, Брул словно заноза в нашем горле, — согласился барон Блала. — Может быть, стоит убить мерзавца, перед тем как начать осуществлять наши планы?

— Я думаю, не стоит, — покачал головой граф. — Смерть Брула может лишь насторожить короля. Когда же Ренар увезет Лалу-ах, Брул скорее всего отправится в погоню за ними вместе со своим господином. А пустыни Востока станут смертным ложем для них обоих.

— Ваши слова обнадеживают, — печально вздохнул Кануб.

— Меньше грусти, барон. Соберитесь. Помните, в первый же час восстания вам необходимо схватить Ту. Нам нужна королевская печать Валузии. Иначе могут найтись недовольные, которые не поверят в смерть короля.

— Но вы обещаете, что Кулл умрет?

— Стоит ему только перебраться через Стагус, и он — мертв. Воины нашего повелителя Шашонга расправятся с ним и его воинами.

— Я уже не раз слышал подобные обещания, — вновь тяжело вздохнул Кануб, — однако никто еще не смог сломить этого варвара. Боги всегда на его стороне.

— На Востоке, за Стагусом землями правит Великий Змей… Но, впрочем, не станем говорить об этом. Если Валузия объявит себя союзником стран, что лежат за Черной рекой, то наши армии смогут, перейдя реку, начать Великий Поход.

От этих слов по спине Кануба поползли мурашки, но, взяв себя в руки, заговорщик лишь согласно кивнул. Противоречить графу Фанара означало подписать себе смертный приговор. Первоначально в этом зале был лишь один змеечеловек — эмиссар Великого Змея, но постепенно неугодных заговорщиков, тех, кто так или иначе пытался противостоять планам графа, стали сменять змеелюди, которые с легкостью могли принять облик любого человека…

Барон попытался отогнать тревожные мысли.